МОСКВА —
Судья Конституционного Суда России в отставке и эксперт Совета по правам человека при президенте России Тамара Морщакова участвовала два года назад в экспертизе «дела Магнитского». Тогда эксперты Совета высказались определенно о том, что в отношении Сергея Магнитского был нарушен закон.
После посмертного приговора Сергею Магнитскому Тамара Морщакова в интервью «Голосу Америки» дала свою оценку этому решению.
Данила Гальперович: Как вы отнеслись к вынесению посмертного приговора Сергею Магнитскому?
Тамара Морщакова: Я могу давать лишь строго юридические оценки, не касаясь общественно-политической стороны. Это дело давно подлежало прекращению за фактом смерти обвиняемого, и не могло продолжаться ни в каких других целях, кроме одной-единственной – реабилитации того, кого обвиняли, если об этом ходатайствовала сторона защиты.
В данном деле эти требования Уголовно-процессуального кодекса были нарушены. Поэтому и выход из этого процесса, окончание его тоже представляет собой продолжение этого нарушения, которое длилось в течение всего хода расследования.
Сторона защиты не ходатайствовала о возобновлении производства по делу. И, несмотря на отсутствие этого ходатайства и многочисленные публичные заявления законных представителей и адвокатов Сергея Магнитского, процесс продолжался. Это является явным нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса.
Д.Г.: А как вы относитесь к сути тех обвинений, которые были выдвинуты против Сергея Магнитского?
Т.М.: Любое обвинение, каким бы оно ни было, какое бы содержание ни присутствовало в обвинительных тезисах, все это нонсенс в отношении умершего. Этого не может быть, потому что после смерти процесс возможен только в его защиту, в его пользу. Я просто знаю, что это – нарушение закона, и ни один судья не может признать умершего человека виновным и произносить эти фразы. В отсутствии человека в живых судья может произносить только фразы реабилитирующего свойства. Так написано в законе. Зачем он это делал – можно только строить догадки. Ни по каким основаниям такой процесс невозможен.
Д.Г.: Российская сторона говорит, что Сергей Магнитский был обычным юристом, замешанным в незаконных операциях, тогда как в принятом в США «законе Магнитского» он назван человеком, который раскрыл схему крупных налоговых хищений, совершенных сотрудниками государственных органов России. Вы как оцениваете его деятельность?
Т.М.: Конечно, он раскрыл коррупционную схему и боролся с ней. Это известно не только из этого закона, но и из доклада Совета по правам человека при президенте России.
Там были оценены все его усилия по раскрытию коррупционных механизмов, и в этом смысле закон о «Списке Магнитского» ничего не добавляет, он просто является формой реакции международного сообщества – международного, потому что уже прореагировали не только США, но и европейские страны, а многие стоят на пороге принятия актов, подобных американскому.
После посмертного приговора Сергею Магнитскому Тамара Морщакова в интервью «Голосу Америки» дала свою оценку этому решению.
Данила Гальперович: Как вы отнеслись к вынесению посмертного приговора Сергею Магнитскому?
Тамара Морщакова: Я могу давать лишь строго юридические оценки, не касаясь общественно-политической стороны. Это дело давно подлежало прекращению за фактом смерти обвиняемого, и не могло продолжаться ни в каких других целях, кроме одной-единственной – реабилитации того, кого обвиняли, если об этом ходатайствовала сторона защиты.
В данном деле эти требования Уголовно-процессуального кодекса были нарушены. Поэтому и выход из этого процесса, окончание его тоже представляет собой продолжение этого нарушения, которое длилось в течение всего хода расследования.
Сторона защиты не ходатайствовала о возобновлении производства по делу. И, несмотря на отсутствие этого ходатайства и многочисленные публичные заявления законных представителей и адвокатов Сергея Магнитского, процесс продолжался. Это является явным нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса.
Д.Г.: А как вы относитесь к сути тех обвинений, которые были выдвинуты против Сергея Магнитского?
Т.М.: Любое обвинение, каким бы оно ни было, какое бы содержание ни присутствовало в обвинительных тезисах, все это нонсенс в отношении умершего. Этого не может быть, потому что после смерти процесс возможен только в его защиту, в его пользу. Я просто знаю, что это – нарушение закона, и ни один судья не может признать умершего человека виновным и произносить эти фразы. В отсутствии человека в живых судья может произносить только фразы реабилитирующего свойства. Так написано в законе. Зачем он это делал – можно только строить догадки. Ни по каким основаниям такой процесс невозможен.
Д.Г.: Российская сторона говорит, что Сергей Магнитский был обычным юристом, замешанным в незаконных операциях, тогда как в принятом в США «законе Магнитского» он назван человеком, который раскрыл схему крупных налоговых хищений, совершенных сотрудниками государственных органов России. Вы как оцениваете его деятельность?
Т.М.: Конечно, он раскрыл коррупционную схему и боролся с ней. Это известно не только из этого закона, но и из доклада Совета по правам человека при президенте России.
Там были оценены все его усилия по раскрытию коррупционных механизмов, и в этом смысле закон о «Списке Магнитского» ничего не добавляет, он просто является формой реакции международного сообщества – международного, потому что уже прореагировали не только США, но и европейские страны, а многие стоят на пороге принятия актов, подобных американскому.
