28 января в российский прокат вышел фильм Скотта Чарльза Стюарта «Легион», в котором главную роль архангела Михаила сыграл Пол Беттани. Его герой встал на защиту людей после того, как Бог разуверился в человечестве и послал ангелов смерти стереть свое творение с лица земли. Корреспондент «Голоса Америки» Галина Галкина встретилась с Полом Беттани в лос-анджелесском отеле Four Seasons.
«Съемки уже позади, а это значит, что можно снова есть сыр и пить пиво»
Галина Галкина: Вы нашли что-то человеческое в своем персонаже?
Пол Беттани: Я понятия не имею, как выглядит ангел, так что пришлось его очеловечить. Во всех, кого я играю, есть что-то человеческое, потому что я не могу играть абстрактное существо. Я могу сыграть солдата, так как я видел солдат и могу о них почитать, но я не буду походить на ангела до тех пор, пока к моей спине не прикрепят пару белых крыльев.
Г.Г.: Вам польстило, что Стюарт дал вам роль положительного персонажа?
П.Б.: Да, это было мило с его стороны. Он даже специально пришел ко мне в гости, чтобы посмаковать случившееся.
Г.Г.: Вы сами выполняли трюки в «Легионе»?
П.Б.: Да, все, кроме одного или двух. Это потому, что у меня уже есть опыт после боевиков. Они наняли каскадера по имени Адам Харт, который был не только моим дублером, но и научил меня многим трюкам. Но мне не все разрешили делать самому, как, например, сцену, где мой герой пролетает сквозь оконное стекло. Даже когда это не настоящее стекло, то об него все равно можно порезаться. Но они не думали о моем здоровье – их волновало то, что им придется остановить съемки, если я исцарапаю себе лицо. Так что они не разрешали мне делать подобные трюки. Самый сложный трюк, который я сделал в этом фильме, это «двойная бабочка». Меня пару раз опоясали канатом, потом я прыгнул, и они потянули за него, и я два раза перевернулся в воздухе, приземлившись на обе ноги. Было очень весело.
Г.Г.: Вы совсем не ушиблись?
П.Б.: Чуть-чуть. Но ведь мы же снимали боевик! Некоторые актеры говорят: не могу понять, как это я ушибся, однако каскадеры постоянно получают травмы. Для меня каскадерство – это как новый предмет, и он мне очень понравился.
Г.Г.: А физически это было трудно?
П.Б.: Да, очень трудно... знаете, вам платят за то, чтобы вы ходили в спортзал. Не думаю, чтобы я смог сделать это добровольно. Они заплатили за тренера, и я должен был войти в форму в течение шести месяцев. Но вы же понимаете, что люди подолгу работают каждый день, а моя работа заключалась только в том, чтобы заниматься в спортзале по два часа в день. Трудно? Не очень.
Г.Г.: Так когда же они перестали платить за спортзал? Когда начались съемки фильма, или...
П.Б.: Когда начались съемки, то мой тренер все еще был со мной. Если мне нужно было прийти на съемки к 5 утра, то я вставал в 3:45 и тренировался. Но, сейчас все уже позади. А это значит, что снова можно есть сыр... пить пиво... это просто класс!
Г.Г.: А вы оружейному делу тоже обучались?
П.Б.: Я поражен количеством оружия, используемого в фильмах – хотя в нашем его не так много. Перед каждым фильмом актерам предлагают поучиться оружейному делу. Но что меня действительно пугает, так это то, что в реальной жизни, во время ссоры или драки можно достать пистолет и выстрелить, и пуля полетит именно туда, куда вы хотите. Однако мне нравится киношное оружие потому, что оно не настоящее, а, значит, безопасное.
Г.Г.: А у вас есть пистолет?
П.Б.: Есть ли у меня пистолет? Нет, конечно.
Г.Г.: Это ваш собственный выбор, или...
П.Б.: Мне не нравится оружие. Но мне нравятся фильмы со стрельбой. Однако я не люблю оружие в реальной жизни, также как и не люблю драться.
«Если вы пессимист, как я, то вам кажется, что ключ к роли такого человека, как, например, Дарвин, находится именно в тех книгах о нем, которые вы не прочли»
Г.Г.: Совсем недавно я посмотрела «Молодую Викторию», где вы сыграли лорда Мельбруна. Вы по-разному подходите к ролям реальных персонажей и вымышленных?
П.Б.: Да, конечно. Но проблема заключается в том, что если вы пессимист как я, то вам всегда кажется,что ключ к роли такого человека, как, например, Дарвин, находится именно в тех книгах о нем, которые вы не прочли.
Г.Г.: Вы действительно пессимист?
П.Б.: С одной стороны, я оптимист, а с другой – реалист. Ну, например, о Чарльзе Дарвине ведь столько всего написано! Он и сам был плодовитый писатель. Около моей кровати стоит огромная стопка книг о нем. Другую стопку я уже прочел. Каждый вечер я смотрел на непрочитанную стопку и думал: «Боже, я же еще не прочел столько всего!» А потом начались съемки. И даже после того, как они завершились, я продолжал смотреть на эту стопку и думать: «Наверняка ответ на вопрос, каким был Дарвин, находится в одной из этих книг».
Г.Г.: Читали ли вы Библию перед съемками в этом фильме?
П.Б.: Меня в детстве воспитали хорошим католиком. В меня ее просто вбили. (Смеется).
Г.Г.: Принимая во внимание тот факт, что очень много людей в Америке не верят в эволюцию, как вы думаете, как они отреагируют на этот фильм?
П.Б.: Мы слишком преувеличиваем количество американцев, не верящих в эволюцию – в Англии их столько же, я имею ввиду – в процентном соотношении. Всегда остается соблазн надменно относиться к Америке и считать ее отсталой. Просто сложно продать драму об англичанине в стране, которая имеет жесткий кинорынок и находится в глубоком финансовом кризисе.
Г.Г.: У вас есть надежда на человечество?
П.Б.: Да, знаете, мы совершили множество чудовищных поступков. Мы игнорируем глобальное потепление, воюем из-за религий, но ведь мы также дали миру Расина и Шекспира, Нормана Мейлера, Джона Леннона. Что-то у нас все же получилось.
Г.Г.: Леннона ведь убили.
П.Б.: Да, его убили, а Бон Джови все еще жив! (Смеется).
