По мнению ряда российских адвокатов и правозащитников, «дело Сергея Магнитского» типично для страны. Об этом они, основываясь на своей практике, говорили в среду 17 ноября на пресс-конференции, приуроченной к годовщине смерти юриста в СИЗО. На их взгляд, год спустя ничего к лучшему в России не изменилось. Что хуже того, считают юристы и правозащитники, многие уголовные дела фабрикуются самими спецслужбами при помощи профессиональных провокаторов.
Сергея Магнитского арестовали в 2008 году. Сотрудники МВД предъявили ему обвинение в хищении 230 млн долл. США. В 2009 году он умер в тюрьме в возрасте 37 лет. По словам его адвокатов, причиной смерти стал панкреатит. Знакомые и сторонники юриста заявляют, что ему отказали в медицинской помощи. Недавно российские власти объявили о своем намерении провести еще одну, уже четвертую по счету, судебно-медицинскую экспертизу, чтобы выяснить обстоятельства смерти юриста, умершего в тюремной камере.
Напомним, что после смерти Магнитского президент Дмитрий Медведев поручил провести расследование генпрокурору Юрию Чайке и министру юстиции Александру Коновалову. Президент также уволил более двадцати сотрудников Федеральной службы исполнения наказания и приказал провести проверку качества медицинского обслуживания в учреждениях ФСИН.
В свою очередь Госдепартамент США призвал Россию к «тщательному расследованию» дела о гибели адвоката, а сенатор-демократ от штата Мэриленд Бенджамин Кардин предложил запретить въезд в Америку российским чиновникам, которые, по его данным, причастны к смерти Сергея Магнитского.
В годовщину смерти Магнитского компания Hermitage Capital показала документальный фильм «Правосудие для Сергея» в парламентах США, Великобритании, Канады, Европейского Союза, Германии и Эстонии. Фильм нашел широкий отклик в демократической среде и политических кругах Запада.
Адвокат Владимир Жеребенков, представляющий интересы семьи скончавшейся в СИЗО Веры Трифоновой, усматривает роковую закономерность этих двух громких дел. Он напомнил, что его подзащитная была арестована в тот же самый день, когда умер Сергей Магнитский. «Трифоновой также по состоянию здоровья нельзя была находиться под стражей, ей неправильно оказывалась медицинская помощь», – утверждает адвокат. По его словам, Веру Трифонову фактически убили тюремные врачи Бутырки, сделав ей промывание раствором, концентрация которого была в 400 раз слабее, чем это необходимо. В результате у Трифоновой образовался тромбоз легочной артерии, приведший к летальному исходу.
В обоих случаях следствие шло на поводу у оперативных сотрудников, которые сообща творили произвол и трактовали закон так, как им хотелось, продолжил аналогии Владимир Жеребенков. «Вера Трифонова сидела ни за что, поскольку в основе ее дела оказались провокационные действия сотрудников. Ситуация была искусственно спровоцирована, когда на горизонте возник некто Гридасов, сотрудник МВД под прикрытием. В итоге ей предъявили абсолютно необоснованное обвинение», – рассказал он.
По его данным, по многим другим уголовным делам в основе следственных действий лежит провокация, защита чести мундира, а о защите прав и интересов граждан речи не идет. «В отношении списка заболеваний, по которым нельзя находиться под стражей, и который был представлен по требованию президента Медведева, медики мне сказали, что его составлял либо дилетант, либо изувер. С этим перечнем заболеваний люди – практически покойники», – заметил адвокат.
К его сожалению, за год, прошедший со дня смерти Магнитского, в стране ничего не изменилось к лучшему. «При нынешней системе любой из нас, любой гражданин может оказаться на скамье подсудимых», – подытожил Владимир Жеребенков.
Адвокат Михаил Трепашкин убежден, что провокации и фабрикация уголовных дел стали обыденным явлением в России. По его сведениям, несправедливое правосудие привело к необоснованному заключению под стражу и осуждению ряда лиц, а некоторых из них практически умертвили. «У нас формально нет моратория на смертную казнь, но есть другие средства: поместить в следственный изолятор и не оказывать необходимую медпомощь», – заявил он.
В качестве примера грубой фальсификации Михаил Трепашкин привел дело Владимира Кузнецова, руководителя общественного объединения по борьбе с коррупцией в высших эшелонах власти. Он считает его арест результатом работы «штатных провокаторов МВД». «В апреле 2009 года Кузнецов направил обширный аналитический доклад на имя президента Медведева, где изложил ряд фактов о коррупции высших чинов государства – нахождении счетов за границей и так далее. Ровно через месяц его взяли в оперативную разработку», – говорит адвокат.
Все обвинение против Кузнецова, по свидетельству юриста, строилось на показаниях неких Гридасова и Каримова, которых не существует в реальности под этими фамилиями. «Выяснилось, что Гридасов (уже как советник банка) также фигурирует в деле Трифоновой. Всюду сплошная липа. Проверили паспортные данные Каримова – оказывается, такого лица в Москве нет. Паспорт фальшивый. А от суда и следствия не было ни одного письменного запроса, чтобы проверить это. Не удосужились. В итоге Кузнецов получил 5 с лишним лет лишения свободы», – возмущается Михаил Трепашкин.
Он уверен, что судьи, прокуроры и следователи заведомо знали, что указанные лица – оперативные работники. Ему с помощниками удалось найти фотографию Каримова в милицейской форме. Когда они разместили фото в Интернете, к ним пошел поток писем. Оказалось, «Каримов» фигурирует в Брянске, Серпухове и других городах, представляя разные коммерческие фирмы. «В Самаре благодаря ему были осуждены люди на 6 и 8 лет. А прокуроры и судьи пишут, что обвиняемые вымогали деньги с «предпринимателей», – сообщает адвокат.
С его точки зрения, к оперативному эксперименту это никакого отношения не имеет, во всех делах первичные действия были спровоцированы именно сотрудниками милиции. «По всем законам, как в России, так и в соответствии с международными стандартами, это называется провокацией, уголовно наказуемой. Мы раскопали, что Гридасов, согласно паспорту, жил на Фонтанке в доме, где расположен областной суд, а никакое не общежитие. До такого абсурда доходило дело. Тем не менее, все наши аргументы и доказательства стали гласом вопиющего в пустыне», – утверждает Михаил Трепашкин.
По его данным, под именем Гридасова скрывался С.А. Пирожков, а под видом Каримова (еще он выступал как Гальяров) – полковник Борис Калимулин. Оба – сотрудники МВД.
По словам Трепашкина, адвокаты неоднократно обращались с жалобой в генеральную прокуратуру, СКП, администрацию президента, но ни одна из этих структур не отреагировала должным образом. Правда, заметил он, сейчас идет проверка по одному делу, однако исход ее далеко не ясен.
«Если мы оставим это явление в покое, у нас тысячи людей окажутся в местах лишения свободы. Судьи на все закрывают глаза», – говорит адвокат. Он не исключает, что здесь действуют определенные указания от очень высокопоставленного чиновника. Михаил Трепашкин требует возбудить дело против провокаторов в погонах. По его оценке, только за превышение служебных полномочий им грозит до 10 лет тюрьмы.
Виктор Камалдинов выступил одновременно в роли правозащитника и пострадавшего, в отношении которого была непосредственно совершена провокация. «В СИЗО я провел 10 месяцев и 20 дней. Заявления, что свидетель в ходе дела предоставил ложные сведения о себе, никакой должной оценки от следствия не получили, и мое дело передано в суд, где сейчас находится на рассмотрении». Свидетелями против него выступили те же Гридасов (он же Пирожков) и Гальяров (Калимулин).
Не особенно вдаваясь в подробности собственного дела, Виктор Камалдинов перечислил другие дела, которые его волнуют: дела замглавы Серпуховского района Елены Базановой и замминистра природных ресурсов Самарской области Кадрии Коровяковской. В обоих случаях в качестве провокаторов выступили вышеупомянутые подставные лица. Правозащитник выразил надежду, что справедливость в конечном счете восторжествует.
Игорь Огородников, правозащитник и адвокат в одном лице, рассказал, как он был свидетелем следовательского беспредела во время ареста Елены Базановой, которой в течение нескольких часов не давали возможности позвонить и отказывали в адвокате. «Когда адвокат все-таки пришел, но проявил излишнюю, по ощущениям сотрудников правоохранительных органов, настойчивость, его просто выставили обратно», – заметил Огородников.
На его взгляд, под видом борьбы с коррупцией в России идет чистой воды кампанейщина, густо замешанная на провокациях. «Стране это ничего хорошего не даст», – уверен он.
Отвечая на вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки», как в России относятся к тому, что существует «черный» список лиц, причастных к следствию по делу Магнитского, Владимир Жеребенков сказал, что это действенная и необходимая мера. «Я рассматриваю список в первую очередь как сигнал нам, россиянам, навести порядок у себя дома, заняться всерьез борьбой с коррупцией», – заявил он.
