Госсекретарь Джон Керри, который в четверг до поздней ночи беседовал с российским президентом Владимиром Путиным, обсуждая преимущественно конфликт в Сирии, назвал переговоры продуктивными, а также «в высшей степени откровенными и очень серьезными».
Однако, как уже сообщала Русская служба «Голоса Америки», официальный представитель Кремля со своей стороны уточнил, что Путин и Керри напрямую не обсуждали военное сотрудничество между Москвой и Вашингтоном в Сирии. Предполагалось, что именно с этим предложением Керри приехал в Москву.
Сегодня глава внешнеполитического ведомства США продолжает переговоры на эту и иные темы со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. Прокомментировать возможные итоги визита госсекретаря СШа в Москву Русская служба «Голоса Америки» попросила двух авторитетных экспертов: Эндрю Тэблера (Andrew J. Tabler), эксперта Вашингтонского института Ближневосточной политики, и Илана Бермана (Ilan I. Berman), вице-президента Американского совета по внешней политике.
Эндрю Тэблер считает:
«Керри привез в Москву рамочный план, который обсуждался ранее в Женеве, и который обрисовывает возможности нанесения ударов по аффилиату Аль-Кайды – «Джабхат аль-Нусре», которая действует на северо-западе Сирии – в обмен на российские гарантии того, что поддерживаемый ими режим Асада не будет бомбить определенные регионы в Сирии. Обсуждалось это для усиления борьбы против терроризма и укрепления режима прекращения враждебных действий».
Почему Керри поехал с этим планом в Москву именно сейчас? – вот что думает на этот счет Илан Берман:
«Этот год – год президентских выборов в США. Растет беспокойство, связанное с терроризмом. А сирийский терроризм – огромная ответственность для Демократической партии. Предвыборная гонка очень напряженная, и в связи с этим Белый дом меняет свои позиции».
Отвечая во вопрос корреспондента ГА о том, каковы шансы на то, что Россия согласится, Эндрю Тэблер сказал:
«Россия отчаянно хочет добиться военного сотрудничества с США в Сирии – они этого не скрывали. Это потребует их заплатить некую цену – к примеру, атаковать только те группировки в Сирии, которые ООН определила, как террористические, в то время как сама Россия считает таковыми большинство группировок, которые воюют в Сирии – так их называет и режим Асада. Это может несколько стеснить их в действиях – и они бы не хотели этого делать. Эта потенциальная сделка также была воспринята крайне неоднозначно и в США, потому что за нее придется заплатить высокую цену в американской политике в отношении Сирии – и России».
Вот как оценивают опрошенные эксперты политику США в отношении Сирии в целом.
Эндрю Тэблер: «Политика США в отношении Сирии непоследовательна. Мне кажется, одна из главных проблем с этим планом по Сирии заключается в том, что все понимают – правильно и необходимо бомбить террористов, но почему «Джабхат аль-Нусра» стала целью только сейчас, когда война ведется против ИГИЛа? И второе: если «Джабхат аль-Нусра» будет уничтожена на северо-западе Сирии, то выиграет от этого режим Асада. В этом и основное разногласие: если США примут эти условия, это будет означать, что они вынуждены поставить Асада в основу урегулирования ситуации в Сирии, а не передача власти посредством переговоров».
Илан Берман разделяет мнение коллеги о том, что политика США в отношении Сирии нуждается в корректировке:
«После всех терактов, которые произошли за последние несколько недель, включая Ниццу, Соединенные Штаты и Запад все острее ощущают необходимость выработки стратегию в борьбе с «Исламским государством». Чем сильнее Запад ощущает это давление, тем ближе может стать стратегия США к стратегии Кремля по борьбе с ИГИЛ. Хотя при этом у США нет серьезной стратегии, как победить «Исламское государство» в Сирии, а у России, похоже, такая стратегия есть.
Следовательно, чем активнее ИГ, тем более интересны подходы России для Вашингтона, который находится в поиске политической стратегии».
Говоря о перспективах реального сотрудничества, Илан Берман заметил: «Мне кажется, такие шансы есть. В плане говорится об обмене разведданными, сотрудничестве, совместном выборе целей. Но бомбардировки, по плану, должны были быть синхронизированными, а не совместными - по крайней мере, пока. Это возможно, но для этого необходимо, чтобы США и Россия пришли к согласию в отношении конечного результата в Сирии. Но здесь встает вопрос выбора: Россия не хочет, чтобы Асад уходил - а Вашингтон хочет именно этого. Одна из сторон будет вынуждена уступить. Очень тяжело прийти к соглашению».
Автор настоящего материала спросила вице-президента Американского совета по внешней политике о самой возможности сотрудничества между Москвой и Вашингтоном в условиях нынешнего высокого уровня недоверия между сторонами, особенно учитывая то, что их интересы в регионе не совсем совпадают.
«Это верно. Но несмотря на неполное несовпадение интересов, существуют зоны, где возможно прийти к тактическим соглашениям по оговоренным вопросам. Наверное, не стоит забегать так далеко вперед, говоря о совместной военной операции, но мы точно можем говорить об обмене разведданными» – полагает Илан Берман.
«Однако необходимо отметить, что существует опасность: обмениваясь развединформацией, естественно, стороны станут глубже понимать позиции друг друга, и именно здесь возникают разногласия. Например, Вашингтон и Москва считают повстанцами разные группировки в Сирии. Позиция России в вопросе природы сирийской оппозиции гораздо более радикальная, чем позиция США. Получается, чем ближе мы сотрудничаем - ведь основа для сотрудничества есть! - тем больше вероятность того, что Соединенные Штаты изменят свое видение того, что происходит в Сирии и их взгляды будут сближаться с позицией Москвы» – заявил американский политолог.
Отвечая на вопрос Русской службы о том, нуждается ли Запад в помощи России в борьбе с «Исламским государством», Илан Берман ответил:
«И да, и нет. Есть два не связанных фронта борьбы. У ИГ есть самопровозглашенный халифат в Ираке и Сирии, и это те главные зоны, которые мы пытаемся отвоевать.
Однако ИГ также продемонстрировал способность осуществлять теракты в странах Запада. По мере утраты контроля в Ираке и Сирии, число терактов, схожие с тем, что произошел вчера в Ницце, будет расти, потому что ИГ будет стараться продемонстрировать свою жизнеспособность. Россия может помочь с первым фронтом – в Ираке и Сирии. Но у нее нет реальных возможностей помочь на втором».
Оценивая реальные возможности влияния сторон на ситуацию в Сирии, вице-президент Американского совета по внешней политике сказал:
«Рычаги давления напрямую зависят от уровня заинтересованности: насколько это важно для тебя, и сколько ресурсов ты готов задействовать. Перед нами же – явное несоответствие политической риторики и ресурсов» - полагает Илан Берман.
«Белый дом много говорит об «антиигиловской» коалиции и победе над ИГ, но, если говорить по существу, российская армия, по крайней мере на данный момент, делает гораздо больше непосредственно на земле. И это дает Кремлю существенные рычаги давления в дискуссиях с Белым домом в отношении того, что будет происходить в Сирии и Ираке. Так как Россия сильно вовлечена, от нее и зависят итоги наземной кампании. Именно поэтому Россия должна быть частью дискуссии. Мне кажется, именно поэтому госсекретарь Керри провел столько времени в попытках координации политики Вашингтона с позицией Москвы» – сказал Илан Берман.
