«Вот такие методы… А если еще и ядерное оружие в придачу?» – сказал профессор московского Института востоковедения Владимир Сажин в телефонном интервью Русской службе «Голоса Америки» – спустя полтора часа после того, как генеральный прокурор США Эрик Холдер объявил об аресте двух иранцев – обвиняемых, в частности, в попытке убить посла Саудовской Аравии в Вашингтоне.
«Конечно, – подчеркнул московский востоковед, – тут нужны абсолютно достоверные доказательства. И, разумеется, большая аналитическая работа. «Франс-пресс» сообщает, что президент Обама знал об этой истории еще в июне. Значит, работа со стороны ФБР, по-видимому, велась серьезная. И еще: очень важно, чтобы суд был максимально открытым. Поскольку нет ни малейших сомнений в том, что в Тегеране случившееся будет рассматриваться как очередной ход американского империализма против Исламской республики…»
Шиитская революция?
Таковы методы. А цели – с дополнительной четкостью выявившиеся в бодрящем климате арабской весны? «На первое место выходит противоречие между суннитами и шиитами, – продолжает Владимир Сажин, – и мы видели это и в Бахрейне, и в других странах, где шиитские общины поднялись против суннитских властителей. Что, конечно же, было спонсировано или – в мягком варианте – поддержано Ираном. И что вызвало очередной всплеск недовольства в Саудовской Аравии – цитадели суннитского ислама».
Не преувеличивается ли опасность? «Ни в коем случае, – убежден аналитик, – влияние Ирана чувствуется везде и в арабских странах Персидского залива, и в самой Саудовской Аравии, где целые области населены шиитами, и в Афганистане – но в первую очередь речь идет об Ираке. Поскольку соотношение – прежде всего демографическое – не в пользу суннитов. Конечно, не все иракские шииты поддерживают Тегеран. Но те, кто поддерживает,– а это весьма значительные группировки и вооруженные формирования – готовы бороться с суннитами. Сейчас сдерживающим фактором являются американцы, но если они уйдут, то ситуация возникнет довольно сложная – чреватая даже расколом Ирака».
Не бывает, однако, правил без исключений. «Иранские власти, – констатирует Сажин, – поддержали все ближневосточные революции, кроме сирийской. О других свергнутых диктаторах говорили, что это – так сказать, наследники шаха, изгнанного тридцать два года назад. А вот то, что семья Асада не знаю уж, сколько десятилетий стоит у власти в Сирии, Тегеран волнует мало. Почему? Да потому, что, при всей разношерстности сирийской оппозиции, речь идет о суннитах, борющихся против алавита-Асада. И поддерживаемых Саудовской Аравией. Да, на всякий случай иранцы заигрывают с определенными группами оппозиционеров. Но главное: падение алавитского режима грозит Тегерану изоляцией в регионе».
Турецкий путь для Сирии
Итак, новый – сирийский – фронт суннитско-шиитского противостояния? «Только отчасти, – считает руководитель программы Иранских исследований в Стэнфордском университете Аббас Милани. – У сирийской оппозиции есть значительно более могущественный союзник – сегодняшняя Турция. Ибо турецкие власти ясно дали понять, что более не намерены терпеть непрекращающуюся кровавую баню, устроенную Башаром Асадом и его подручными. В Анкаре уже не раз проходили встречи сирийских оппозиционеров с турецкими официальными лицами, а Реджеп Эрдоган уже заявил, что Турция может рассмотреть вопрос об односторонних санкциях против Дамаска. При этом правительство Турции сегодня – самое популярное в мусульманском мире: согласно недавним опросам, популярность Эрдогана превысила восемнадцать процентов. Тогда как у иранских лидеров – всего четырнадцать…»
«На шахматной доске, именуемой Ближним Востоком, Турция играет серьезную, а возможно, и решающую роль, – констатирует Владимир Сажин. – И влияние ее на весь мусульманский мир стремительно растет. Началось это девять лет назад, когда к власти в стране пришла умеренно-исламистская Партия справедливости и развития…»
Неоосманизм – слово и дело
Умеренно-исламистская? «Именно так, – убежден Сажин. – Эрдоган – правоверный мусульманин, но его политику не следует упрощать. Он использует исламский фактор, поскольку его цель – укрепиться в мусульманском мире. Но его исламизм – это не иранский и не саудовский исламизм. Разумеется, это и не просто циничное использование религии. Нет, тут есть и подлинная вера… Но, повторяю, исламизация Турции – это совсем не то же самое, что начавшаяся тридцать два года назад исламизация Ирана».
При этом в Анкаре все чаще поминают наследие прошлого – в том числе и того, о котором еще недавно говорить стеснялись. «Нас называют неоосманами», – признал не так давно министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу. Чтобы тут же с полной ясностью заявить: «Да, мы – новые османы». В связи с чем президент Армении Серж Саргсян не замедлил напомнить: «Людьми, знакомыми с историей Османской империи, заявления о неоосманизме… воспринимаются точно так же, как воспоминания потомков уничтоженных в концентрационных лагерях людей и разговоры о чистоте арийской расы».
Но то – разговоры о прошлом. А действия в настоящем? «Много лет Турция смотрела на запад в поисках признания, легитимации, да, по существу, и смысла своего существования, – констатирует директор фирмы «Caspian Group» Роб Собхани. – Однако с приходом к власти Реджепа Эрдогана Турция переосмыслила свой внешнеполитический курс. Попросту говоря, она обратила свой взор на восток. И заявила о себе как о нейтральном, объективном игроке. В том числе и в сирийском вопросе: Эрдоган пытается сотрудничать с Башаром Асадом, стремясь обеспечить путь к стабилизации. Сделать так, чтобы события не вышли из-под контроля, – вот в чем цель турецкого правительства. В общем, это счастье, что турецкое правительство играет стабилизирующую роль в регионе…»
«Никакого стабилизирующего воздействия здесь нет и в помине, – убежден руководитель Сектора Кавказа в московском Институте этнологии и антропологии Сергей Арутюнов. – Напротив – это именно дестабилизация. Турция все дальше отходит от заветов Ататюрка, желавшего видеть ее светской и европейской по духу страной. Как, собственно, и Россия отходит от европейской ориентации – демонстрируя эдакое евразийское кокетство. В сегодняшней Анкаре военные – гарант секуляризма – уже не играют большой роли. Исламизм выходит на поверхность. К тому же пантюркистская карта явно бита. Это раньше, лет семнадцать назад, турецкие эмиссары наведывались даже в Якутию. А сегодня стало ясно: без толку. И пантюркизм снова вытесняется панисламизмом».
«Об имперских устремлениях говорить пока рано, – считает Владимир Сажин. – В Анкаре хорошо понимают, что это невозможно: другой век на дворе. Другое дело влияние – экономическое и идеологическое. Да, турецкие лидеры очень тонко используют исламский фактор. И не без успеха – едва ли не во всех арабских странах оппозиция ориентируется на Турцию».
Радаром – по шиитским проискам
Аналитики продолжают спорить: куда же ведет турецкий путь? «Тут самое время вспомнить о взаимоотношениях Анкары и Тегерана, – продолжает политолог. – После истории с кораблем «Мави Мармар» (обстрелянным израильскими вооруженными силами, что привело к гибели нескольких турецких граждан – А.П.) Турция резко выступила против Израиля – своего традиционного союзника – в значительной степени приблизившись к позиции Ирана. Не забудем: главная цель турецкой политики – стать региональной супердержавой. А противостояние Израилю, антиизраильская пропаганда очень устраивает арабских соседей Турции. Прежде всего – арабскую улицу…»
«При этом, – констатирует Сажин, – Турция – член НАТО, а потому не может не оглядываться на Брюссель и Вашингтон. Кстати, и сирийскую оппозицию официальная Анкара поддержала явно вопреки мечтам Тегерана».
Дальше – больше: «В сентябре, – продолжает аналитик, – Анкара согласилась разместить на своей территории радар европейской ПРО. В Тегеране это вызвало настоящий шок. В соглашении не сказано, что радар будет направлен против Ирана, но все понимают, что это так. Вот и вышло на поверхность то, что скрывалось под флером исламской солидарности».
Трения – налицо. Кто же выйдет победителем? «С экономическим потенциалом Турции несопоставим больше ничей в регионе, – подчеркивает Сажин. – В том числе и иранский. На протяжении многих лет Турция развивалось как страна с нормальной рыночной экономикой, как равноправный партнер США, Европы, России.
Тогда как Иран вот уже тридцать лет огорожен экономическими барьерами – сначала по собственной инициативе, потом – по инициативе других государств. Не забудем и другого: турецкая армия – вторая в НАТО по численности личного состава, по мощи вооружений и по общей подготовке: вторая после американской».
Мультикультурализм как ритуал
Правда, дискуссии о «турецком пути» не стихают и на Западе. «ЕС – не для Турции», – заявил, находясь с визитом в Ереване, Николя Саркози. Оговорившись, впрочем, что Турция – «мост между Востоком и Западом». И обратившись к незабытому и непреодоленному прошлому.
«Отрицание геноцида неприемлемо, – подчеркнул президент Франции. – … Если Турция не найдет в себе сил пойти на этот шаг, то Франция может принять законодательные меры по криминализации отрицания геноцида».
«Саркози, как и Меркель, сильно обожглись на мультикультурализме, – так прокомментировал слова французского президента Сергей Арутюнов. –
Мультикультурализм в Европе потерпел крах, – но этот факт необходимо как-то смикшировать. Попросту говоря, ограничивая притязания мусульманских лидеров, требуется – чтобы правозащитники и неолибералы поменьше вопили о неполиткорректности – демонстративно протянуть руку армянам – пострадавшим от фанатичных мусульман. Еще один пример политической демагогии…»
