На только что закончившемся международном кинофестивале Flickers в Род-Айленде (RIFF) среднеметражный триллер режиссера Владислава (Влада) Козлова «Убийцы» (The Killers) получил приз за лучшую режиссуру.
В этой, скажем так, полунаучной фантастике в стиле нео-нуар снялись Шерилин Фенн, Франко Неро и Джефф Дюжардин.
Режиссер из России Влад Козлов, работающий в американской киноиндустрии, решил совместить «бродячий сюжет» о возможности продления жизни после смерти с помощью крионики c наэлектризованной эмоциями семейной драмой. Фестиваль RIFF на своем сайте поставил фильм в категорию «фэнтези», хотя некоторые действующие лица – реальные люди, например, президент компании крионики или католический священник.
Продюсерами ленты выступили, помимо режиссера, Наталья Дар, Юрий Пономарев, Дмитрий Пристанков и Дэвид Роберсон.
Герой ленты молодой адвокат Макс (Дюжардин) одержим желанием как-то помочь своему любимому деду Паоло (Неро), доживающему последние недели из-за неизлечимого онкологического заболевания. Дед воспитал Макса, ведь его отец ушел из семьи, и теперь парень пытается уговорить свою мать Лору (Фенн) подвергнуть тело деда, которого он ласково зовет «папа», сразу после смерти замораживанию. Макс истово верит в возможности крионики как науки, которая способна сохранить в замороженном виде мозг и тело умершего. Он полагает, что в будущем, когда наука научится справляться с болезнями и продлевать жизнь человека, «папу» смогут разморозить и вернуть ему сознание и память. Набожная мать протестует против замышляемого сыном «кощунства», но Макс не отступает от своих неслыханных планов. Когда же дед умирает, дела принимают нешуточный оборот...
С Владом Козловым по Скайпу побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Откуда вы родом? Как оказались в Америке?
Влад Козлов: Я родился в Москве, приехал в США в 1999 году по визе J1 (work and travel). Приехал в скаутский летний лагерь под Питтсбургом учить детишек актерскому мастерству. А потом переехал в Лос-Анджелес.
О.С.: Меня заинтриговала продолжительность фильма – 40 минут. Такой формат, скажем мягко, не совсем удобен для кинопроката.
В.К.: На фестивале в Род-Айленде показывалась расширенная версия 50 минут. Мы не думали, каким будет фильм, коротким или длинным. Просто хотелось рассказать историю. Но поскольку обнаружился большой интерес к фильму, мы его собираемся несколько удлинить.
О.С.: История невероятная. И я оторопел, когда в конце фильма появился титр «основано на реальных событиях». Как такое может быть?
В.К.: Один из моих близких знакомых, ученый из Восточной Европы, реально существовал, реально занимался наукой, проблемами криогенной заморозки человека. Его семья просила меня не рассказывать подробности о том, что с ним произошло. Он пытался получить документы от своего деда, разрешающие ему заморозить его тело после смерти. Он верил в силу прогресса, в то, что наука сможет когда-нибудь продлевать жизнь человеку.
О.С.: Какова его судьба?
В.К.: Не имею права вам это рассказывать. Могу только заверить: то, что в фильме показано, большей частью правда. У меня такой стиль в режиссуре. Как бы его определить... Я следую Дзиге Вертову и Роберто Росселлини, когда реального человека снимают в реальной обстановке, причем не в документальном, а в игровом кино. Люди играют самих себя. В начале фильма появляется Джим Йонт, он работает в Сан-Франциско, возглавляет Американское общество крионики (American Cryonics Society) и оформляет договоры по замораживанию людей и животных.
О.С.: Это разрешено законом в Америке?
В.К.: Да. Кстати, и в России тоже. Там, правда, все дополнительно осложнено тем, что к крионике неодобрительно относится православная церковь. Мой знакомый, прототип нашего героя, всегда всем задавал один вопрос. Допустим, вам говорят, что у вас или у вашего близкого человека неизлечимая болезнь, но есть возможность заморозить тело сразу после смерти. Вы будете колебаться? Ведь есть же шанс, что когда-нибудь, через десятки, а, может, сотни лет, медицина научится излечивать тяжкие болезни, и вы проснетесь, чтобы жить дальше. Кто сказал, что есть правда? Еще один вопрос: самолет, на котором вы летите, должен неминуемо разбиться, и вам в качестве альтернативы предлагают парашют, только он рваный. Что вы выберете: смириться с верной смертью или воспользоваться шансом спастись, выпрыгнув с этим парашютом?
О.С.: Когда герой фильма берет в руки лопату, чтобы выкопать из могилы тело только что похороненного деда, закрадывается мысль: а не сошел ли он с ума?
В.К.: Некоторые ученые считают, что даже спустя несколько дней после смерти у человека живы клетки мозга, отвечающие за память и самоидентификацию. Это я как раз и хочу передать в полной версии фильма, чтобы стало ясно, что наш герой, возможно, никакой и не сумасшедший, что им в его поступках движет вера в научный прогресс. Мечта о вечной жизни неискоренима, люди продолжают искать пути к бессмертию. Новые вызовы рождают и новые вопросы этического, морального характера.
О.С.: У меня пристрастное отношение к замечательному итальянскому актеру-ветерану Франко Неро, который играет деда. В 1982 году я взял у него интервью в Ленинграде, где он снимался у Сергея Бондарчука в роли американского журналиста Джона Рида в фильме «Красные колокола». Помню, Франко тогда сильно простудился и отвечал на мои вопросы, лежа в постели и попивая горячий чай. И вот спустя много лет я вижу его в очень необычной роли... Но он как всегда элегантен: грива волос, шляпа, богемный шарф.
В.К.: Франко Неро – легенда. Что еще можно сказать? Я всегда был его поклонником, и честно считаю эту роль одной из его лучших за десятилетия. Его Паоло движим огромной любовью к внуку. Франко любит импровизацию, тонко понимает актерскую профессию. Во время съемок на натуре я увидел что-то вроде глубокого оврага или продольной ямы, и сразу же решил, что это и будет могила для деда. Мне говорили: нет, актер не согласится, ведь этого нет в сценарии. Но я сказал Франко, что этот эпизод очень важен, что это сердце фильма. И он согласился, хотя был февраль и было очень холодно. Франко так вдохновился образом Паоло, что в ночь перед первым днем съемок написал стихи. Если коротко, их идея в том, что нет ничего, что уже не было ранее создано природой и богом. Ведь Паоло, любя внука, даже не смотрит, какую бумагу тот просит его подписать. Он уже мыслями и чувствами воссоединился с богом. Это для меня ключ к пониманию фильма – безраздельная любовь деда к внуку и внука к деду, их готовность пойти на любой шаг ради этой любви.
О.С.: Роль Лоры, матери Макса, вы доверили очень колоритной актрисе Шерилин Фенн, которую многие помнят по сериалу Дэвида Линча «Твин Пикс».
В.К.: Как и Франко, Шерилин согласилась участвовать в нашем фильме, несмотря на маленький бюджет и короткий метраж. Она сказала: то, что ты предложил мне сыграть, произошло со мной лично полгода назад. У нее умер отец, живший в маленьком городке, и она тоже, как и Лора, по Скайпу разговаривала со своими детьми. На съемках Шерилин попросила воссоздать тот важный и скорбный для нее день, зажечь свечи, она надела тот же свитер, который был на ней тогда. В ней есть противоречивость, она колеблется как маятник, но в главном она противница трансгуманистских взглядов своего сына. Кстати сказать, она снималась у меня в фантазийном байопике «Немая жизнь» о Рудольфе Валентино, звезде немого кино, где сыграла голливудскую диву Аллу Назимову.
О.С.: Сообщалось, что в вашем фильме о Валентино сыграли также Франко Неро, Изабелла Росселлини, Джефф Дюжардин и Терри Мур, одна из легенд золотого века Голливуда. По поводу вашего исполнения роли Валентино отмечают поразительное внешнее сходство с ним. Википедия пишет, что фильм уже готов.
В.К.: Это неточная информация. На Московском кинофестивале была показана пробная версия этого фильма, мы планируем его завершить весной или летом будущего года.
О.С.: Несколько слов о Джеффе Дюжардине. Одаренный и запоминающийся молодой актер. Он имеет какое-то отношение к Жану Дюжардену, известному французскому актеру?
В.К.: Насколько я знаю, нет. У него французские, вернее, бельгийские корни. Во время съемок брат Джеффа серьезно заболел, сейчас его состояние, к счастью, улучшилось. Но в тот момент ему было очень плохо. И когда мы снимали сцену трогательного, пронзительного общения Макса с дедом, я сказал Джеффу: просто подумай о брате. У него полились слезы, и мы это сняли. Я люблю работать с реальными эмоциями. Для кино это самое лучшее. Я только что посмотрел старый советский фильм «Они сражались за Родину» и нахожусь под сильным впечатлением. Тихонов, Шукшин – смотришь, и ты уже там, на той войне.
О.С.: Какой неожиданный выбор! Тот фильм как бы из другой вселенной, там другие ценности, другая оптика.
В.К.: Нет, все тесно увязано. Моим оператором на «Немой жизни» был Сергей Козлов, – я однофамилец Сергея, – который учился у Вадима Юсова, а тот как раз и снимал «Они сражались за Родину». Школа ВГИКа очень сильная.
О.С.: А вы сами учились во ВГИКе?
В.К.: Нет, я учился на фильмах, которые люблю. Это Феллини, это Роберто Росселлини, это Чаплин, это индийское кино. Я люблю кинематограф с самого детства.
