24 июня в восточном крыле Главного штаба в Санкт-Петербурге, где теперь размещается коллекция современного искусства «Эрмитажа», будет открыта постоянная инсталляция «Красный вагон» Ильи и Эмилии Кабаковых. Живущие под Нью-Йорком художники передали свою знаковую работу, созданную в 1991 году в Германии, в дар петербургскому музею. Об этом корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» сообщила Эмилия Кабакова на приеме, устроенном в честь художников в российском консульстве в Нью-Йорке американским Фондом музея «Эрмитаж».
В настоящее время «Красный вагон» находится Музее Висбадена в Германии. Эта инсталляция была создана как реакция на распад Советского Союза и запечатлела фрагмент советской реальности и идеологии, ушедших, по мнению Кабакова, безвозвратно.
Инсталляция состоит из выполненной в конструктивистской манере деревянной лестницы, девятиметрового ящика – «вагона» и небольшого крыльца со сломанными ступенями, засыпанного строительным мусором. По мысли художников, эти три элемента являются метафорой трех периодов советской истории: построения нового советского общества, закрытого «советского рая», где время остановилось, и распада.
«В этом «вагоне» мы хотели создать петлю времени, где будущее соединяется с прошлым совершенно странным образом, – сказал Илья Кабаков, выступая на приеме. – Первая часть (лестница – М. Г.) представляет собой утопическую мечту движения вверх, к небу, или движение к будущему».
«Но внутри вагона, – продолжил художник, – откуда доносится музыка (состоящая из советских песен 1930-40-х годов композиция Владимира Тарасова – М.Г), человек, наоборот, погружается в прошлое».
«Третий элемент инсталляции, – пояснила в беседе с корреспондентом «Голоса Америки» Эмилия Кабакова, – это период перестройки – мусор».
Посетитель инсталляции поднимается по лестнице в надежде войти в «вагон», но обнаруживает, что дверь вовнутрь заперта. Лишь, спустившись обратно вниз, он обнаруживает вход. Оказавшись внутри «вагона», зрители садятся на деревянные скамьи и начинают рассматривать типичный соцреалистический пейзаж, слушают песни, полные оптимизма и теплоты. Однако вместо энтузиазма и желания приблизить светлое будущее у зрителя возникает ощущение ностальгии и желание повернуть время вспять.
«Это тотальная инсталляция, которая тебя полностью захватывает, – сказала Эмилия Кабакова. – Там создана очень специфическая атмосфера благодаря этой очень сентиментальной музыке, полумраку. Человек смотрит на висящую картину будущего и начинает включать свои воспоминания. Это работает с кем угодно, не только с русскими. Там сидели американцы, и потом мне женщина рассказывала, что она увидела свое детство – парад Macy's (ежегодный парад, устраиваемый в Нью-Йорке популярным универмагом в День благодарения – М. Г). Был замечательный эпизод, когда инсталляция была выставлена в Вене: пришли директора российских музеев, посмотрели и хотели сразу уйти, но мы их не выпустили. Я им сказала: «Это тотальная инсталляция, тут надо посидеть». Они сели, начали разговаривать. Один говорит: «Какие были прекрасные времена! Мы все верили в будущее, были идеалистами, все люди были равны». А другой говорит: «Ты что, не помнишь Сталина? Сколько людей погибло!» Посидели еще, и третий говорит: «Зачем мы ссоримся? Давайте лучше танцевать!». Они встали и начали танцевать».
По словам Кабаковой, это именно тот эффект, на который рассчитывали художники – «воздействие на чувства, память, эмоции человека».
Инсталляция имеет еще одно, более академическое измерение. Художники, ссылаясь на философа и теоретика современного искусства Бориса Гройса, говорят, что запечатленные ими периоды истории совпадают с этапами развития в СССР изобразительного искусства. «Сначала – конструктивизм, потом – социалистический реализм и последнее – инсталляционный процесс (неофициальное искусство – М. Г)», – пояснила Кабакова.
С точки зрения художников, эта работа отсылает зрителя не к политическому наследию Сталина, Брежнева и Андропова, а к художественному наследию Владимира Татлина и Эля Лиссицкого. Однако, используя символы этих художников, «Красный вагон» создает их противоположности: лестница, которая у авангардистов вела в новый рай, здесь ведет в никуда, а сам «вагон», который должен мчаться вперед на большой скорости, обречен на вечную стоянку, не имея даже колес.
Эмилия Кабакова сказала, что художники решили передать эту инсталляцию «Эрмитажу» потому, что «это один из самых лучших музеев, который хранит историю России и русской культуры». «Мы также очень любим (директора «Эрмитажа» Михаила – М. Г.) Пиотровского, – добавила она. – Это человек, который ни при каких условиях не даст упасть этому музею».
