НЬЮ-ЙОРК – Американка Хизер Морган и испанская гражданка Мария дель Маар Вердуго были близкими друзьями десять лет, после чего полюбили друг друга. Два года назад они поженились в Нью-Йорке в присутствии родных и друзей.
«Мы поняли, что хотим быть вместе навсегда, – говорит Вердуго. – Мы знали, что у нас есть обязательства по отношению друг к другу, но решили заявить о наших отношениях публично, чтобы эти обязательства приобрели законную силу в глазах общества».
Они надеются завести детей, но Вердуго не может получить визу для супругов, поскольку они с Морган – однополая пара. Она может оставаться в США только пока действительна ее рабочая виза.
«Вдобавок к тем проблемам, которые возникают у любой семейной пары, у нас появилась полная неопределенность. Мы знаем, что в любой момент Мар может быть вынуждена уехать», – говорит Морган.
Большинство американцев, состоящих в браке с гражданами других стран, могут добиваться легального иммиграционного статуса для своих супругов. Однако, хотя однополые браки признаются в девяти штатах, у Морган и Вердуго нет такого права, потому что принятый в 1996 году федеральный Закон о защите брака определяет брак исключительно как союз между мужчиной и женщиной.
В другой части Нью-Йорка уроженец Венесуэлы Пабло Гарсия и американец Сантьяго Ортис столкнулись с той же проблемой. Они жили вместе 21 год и поженились в 2011 году. Все это время Гарсия не мог выехать в Венесуэлу – даже на похороны отца – из-за опасений, что его не пустят обратно в США. Даже в Нью-Йорке он старается лишний раз не выходить на улицу.
«В испанском языке есть такая фраза: жить в тени, – говорит Гарсия. – Я боюсь, что меня депортируют».
Перебирая огромную стопку бумаг – заявку Гарсии на визу для супругов, Ортис говорит: «Мы подали заявку на грин-карту, но получили ответ, в котором говорилось, что они даже не будут рассматривать ее, потому что мы – однополая пара». Он боится, что его и Гарсию вынудят расстаться.
«Прямо сейчас его мама заболела, и мы очень беспокоимся за нее, – говорит Ортис. – Два дня назад позвонила его сестра, и попросила его перезвонить, потому что ей нужно переговорить о его матери. А я думаю, боже мой, неужели ему придется уехать? Как он вернется? Даже не знаю, что будет, если он уедет».
Обе пары подали иск, требуя уравнять их в иммиграционных правах с гетеросексуальными семейными парами. И у них есть мощная поддержка. Предложения президента Обамы по иммиграционной реформе включают предоставление членам однополых пар права становиться спонсором для получения иммиграционной визы для своих супругов. Это предложение поддерживают лидеры Демократической партии в Конгрессе и либеральные латиноамериканские организации.
Резко против выступают некоторые консервативные религиозные организации, среди которых – Конференция католических епископов США и Национальная ассоциация евангелистов, которые в целом протестуют против однополых браков. Республиканский сенатор Джон Маккейн, один из инициаторов принятия закона об иммиграционной реформе в Конгрессе, заявил, что это положение может похоронить всю реформу.
В конце марта Верховный суд заслушает аргументы сторон по другому иску, оспаривающему Закон о защите брака. Речь идет о запрете на получение социальных выплат за умершего супруга в однополых парах, на подачу совместных налоговых деклараций и других правах, которыми пользуются гетеросексуальные пары. Около 35 тысяч американцев, состоящих в однополых браках с иностранными гражданами, смогут подавать заявку на визы для супругов, если Верховный суд признает Закон о защите брака неконституционным или если Конгресс примет предложения президента Обамы по иммиграционной реформе.
Морган и Вердуго говорят, что они не откажутся от своих планов завести детей в самое ближайшее время – что бы ни случилось. Отвечая на вопрос, сколько детей они хотели бы иметь, Вердуго отвечает, что двух. «Но хотелось бы начать с одного», – шутливо замечает она.
Гарсия и Ортис также не теряют надежды, потому что перемены, о которых они не могли и мечтать, уже произошли.
«Это самая странная вещь в мире. Я никогда и не думал, что такое может случиться, – говорит Ортис о своем браке. – Мать Пабло приняла его, моя семья знает об этом. Когда я был моложе, об этом нельзя было даже думать. Я видел, как счастливы люди, которые женятся и думал, что все это мне недоступно. А потом это счастье пришло».
«Мы поняли, что хотим быть вместе навсегда, – говорит Вердуго. – Мы знали, что у нас есть обязательства по отношению друг к другу, но решили заявить о наших отношениях публично, чтобы эти обязательства приобрели законную силу в глазах общества».
«В испанском языке есть такая фраза: жить в тени. Я боюсь, что меня депортируют»Пабло Гарсия, уроженец Венесуэлы.
Они надеются завести детей, но Вердуго не может получить визу для супругов, поскольку они с Морган – однополая пара. Она может оставаться в США только пока действительна ее рабочая виза.
«Вдобавок к тем проблемам, которые возникают у любой семейной пары, у нас появилась полная неопределенность. Мы знаем, что в любой момент Мар может быть вынуждена уехать», – говорит Морган.
Большинство американцев, состоящих в браке с гражданами других стран, могут добиваться легального иммиграционного статуса для своих супругов. Однако, хотя однополые браки признаются в девяти штатах, у Морган и Вердуго нет такого права, потому что принятый в 1996 году федеральный Закон о защите брака определяет брак исключительно как союз между мужчиной и женщиной.
В другой части Нью-Йорка уроженец Венесуэлы Пабло Гарсия и американец Сантьяго Ортис столкнулись с той же проблемой. Они жили вместе 21 год и поженились в 2011 году. Все это время Гарсия не мог выехать в Венесуэлу – даже на похороны отца – из-за опасений, что его не пустят обратно в США. Даже в Нью-Йорке он старается лишний раз не выходить на улицу.
«В испанском языке есть такая фраза: жить в тени, – говорит Гарсия. – Я боюсь, что меня депортируют».
Перебирая огромную стопку бумаг – заявку Гарсии на визу для супругов, Ортис говорит: «Мы подали заявку на грин-карту, но получили ответ, в котором говорилось, что они даже не будут рассматривать ее, потому что мы – однополая пара». Он боится, что его и Гарсию вынудят расстаться.
«Прямо сейчас его мама заболела, и мы очень беспокоимся за нее, – говорит Ортис. – Два дня назад позвонила его сестра, и попросила его перезвонить, потому что ей нужно переговорить о его матери. А я думаю, боже мой, неужели ему придется уехать? Как он вернется? Даже не знаю, что будет, если он уедет».
Обе пары подали иск, требуя уравнять их в иммиграционных правах с гетеросексуальными семейными парами. И у них есть мощная поддержка. Предложения президента Обамы по иммиграционной реформе включают предоставление членам однополых пар права становиться спонсором для получения иммиграционной визы для своих супругов. Это предложение поддерживают лидеры Демократической партии в Конгрессе и либеральные латиноамериканские организации.
Резко против выступают некоторые консервативные религиозные организации, среди которых – Конференция католических епископов США и Национальная ассоциация евангелистов, которые в целом протестуют против однополых браков. Республиканский сенатор Джон Маккейн, один из инициаторов принятия закона об иммиграционной реформе в Конгрессе, заявил, что это положение может похоронить всю реформу.
В конце марта Верховный суд заслушает аргументы сторон по другому иску, оспаривающему Закон о защите брака. Речь идет о запрете на получение социальных выплат за умершего супруга в однополых парах, на подачу совместных налоговых деклараций и других правах, которыми пользуются гетеросексуальные пары. Около 35 тысяч американцев, состоящих в однополых браках с иностранными гражданами, смогут подавать заявку на визы для супругов, если Верховный суд признает Закон о защите брака неконституционным или если Конгресс примет предложения президента Обамы по иммиграционной реформе.
Морган и Вердуго говорят, что они не откажутся от своих планов завести детей в самое ближайшее время – что бы ни случилось. Отвечая на вопрос, сколько детей они хотели бы иметь, Вердуго отвечает, что двух. «Но хотелось бы начать с одного», – шутливо замечает она.
Гарсия и Ортис также не теряют надежды, потому что перемены, о которых они не могли и мечтать, уже произошли.
«Это самая странная вещь в мире. Я никогда и не думал, что такое может случиться, – говорит Ортис о своем браке. – Мать Пабло приняла его, моя семья знает об этом. Когда я был моложе, об этом нельзя было даже думать. Я видел, как счастливы люди, которые женятся и думал, что все это мне недоступно. А потом это счастье пришло».
