Уходящий год был отмечен для правозащитного движения в России рядом драматических событий.
8 декабря ушла из жизни председатель Московской хельсинской группы Людмила Алексеева. На церемонии прощания с ней не смог присутствовать ее многолетний коллега Лев Пономарев, который отбывал 16-дневное заключение по обвинению в «повторном нарушении правил проведения публичного мероприятия». Ранее исполнительный директор общероссийского движения «За права человека» был оштрафован на 10 тысяч рублей за одиночный пикет в поддержку Марии Дубовик и Анны Павликовой, арестованных по делу «Нового величия».
Вскоре после выхода из-под ареста Пономарев сообщил о возможном закрытии возглавляемого им движения из-за проблем с финансированием. После вступления в силу закона «Об иностранных агентах» движение отказалось от средств зарубежных спонсоров, однако в последние дни этого года стало известно, что «За права человека» впервые за восемь лет не получит и президентского гранта.
Серьезные проблемы в различных российских регионах испытывает и общество «Мемориал». В Санкт-Петербурге мемориальцы находятся под угрозой выселения из занимаемых помещений. Глава чеченского «Мемориала» Оюб Титиев находится в следственном изоляторе с 11 января, власти республики ему инкриминируют хранение наркотиков, а коллеги Титиева по правозащитному движению убеждены, что дело против него сфабриковано. А ингушский правозащитный центр «Мемориал» вынужден отбиваться от обвинений в провоцировании акций протеста на чечено-ингушской границе.
«Наши предложения не нашли откликов в президентской администрации»
На этом фоне положительной новостью может выглядеть сообщение о частичной декриминализации первой части 282-й статьи УК РФ («Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды»).
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» поинтересовалась у директора Информационно-аналитического центра «Сова» Александра Верховского его мнением по поводу объявленной «либерализации» этой статьи.
«Конечно, хотелось бы больших изменений, - начал правозащитник. - Та реформа 282-й статьи, которая была проведена, это – самый минимальный вариант по сравнению с тем, что предлагалось. Но, что есть – то есть», - констатирует Верховский.
По его мнению, теперь должны быть отменены все ранее вынесенные приговоры по первой части 282-й статьи, и все дела, которые сейчаснаходятся в стадии производства, необходимо закрыть. «Такая юридическая возможность есть, поскольку произошло изменение состава преступления и изменение условий для констатации его совершения при отсутствии предыдущего административного наказания по аналогичным обвинениям. Очевидно, что ни у кого из ранее осужденных предыдущего наказания не было. Тем самым, по идее они все автоматически должны быть от ответственности освобождены», - поясняет Александр Верховский.
И добавляет, что, скорее всего, этот процесс будет происходить не автоматически, а путем обжалования в Верховном суде вынесенных приговоров в надзорном порядке.
Что касается дальнейших шагов по смягчению российского уголовного законодательства, то здесь собеседник «Голоса Америки» настроен не слишком оптимистично. «Похоже, что те предложения, которые мы вносили и пытались продвинуть через Совет по правам человека, и Уполномоченного по правам человека, не нашли откликов в президентской администрации, и видимо, в ближайшее время реализовываться не будут», - разводит руками Верховский.
Директор центра «Сова» поясняет, что речь идет об изменении рамочного закона о противодействии экстремистской деятельности, и прежде всего, в части определения экстремизма, которое в настоящее время «славится своей необычайной широтой». И, поскольку на этом определении основано большое количество уголовных дел, то внесение ясности в определение экстремизма повлекло бы большие изменения – считает Александр Верховский.
«Очень хотелось бы отказаться от порочной практики судебного запрета книг, видео, картинок и так далее. Потому что запрет – это бессмысленный механизм, и он не препятствует распространению материалов, зато создает просто массу проблем. Это – самое основное. Конечно, нужно еще много чего сделать. Например, если уж не отменять, то, по крайней мере, декриминализовать сходные статьи, такие, как “оскорбление чувств верующих”. Чем она, казалось бы, отличается от 282-й? По сути, это, примерно, то же самое и есть, только в более узкой области, и можно было бы ту же процедуру с ней проделать. Но на это не пошли. Посмотрим, что будет дальше», - заключает свой комментарий Александр Верховский.
«Сейчас доступ к воинским частям крайне ограничен»
Среди самых первых общественных правозащитных организаций, созданных в конце существования Советского Союза и в начальные годы становления новой России, были комитеты солдатских матерей. Среди организаций этого направления своей активностью и эффективностью выделяется организация «Солдатские матери Санкт-Петербурга». Несмотря на то, что в ее названии обозначен второй по величине город РФ, деятельность организации хорошо знают по всей стране, включая Дальний Восток и Северный Кавказ.
Юрист «Солдатский матерей Санкт-Петербурга» Александр Передрук начал разговор с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» с упоминания двух постановления Конституционного суда РФ по поводу предоставления отсрочки от службы в армии учащимся колледжей и вузов в том случае, если первую отсрочку они получили еще в школе.
«Дело в том, - поясняет юрист, - что на тот момент существовала норма, согласно которой человек, единожды воспользовавшийся отсрочкой в школьные годы, то он не мог воспользоваться ею во время учебы в колледже. И, во всяком случае, он не попадал в магистратуру.
Теперь же, в том числе и благодаря нашей работе, КС принял постановления, которыми признал, что такое положение дел не соответствует Конституции. А осенью в Государственную думу был внесен соответствующий законопроект».
Другим положительным примером Александр Передрук считает определение Верховного суда РФ по вопросам, связанным с предоставлением военных билетов тем молодым людям, которые не прошли срочную службу в армии до 27 лет без законных оснований. «Сейчас такой человек может получить на выходе вместо военного билета так называемую “справку уклониста”. И, соответственно, ему будет закрыт доступ на государственную гражданскую службу в течение 10 ближайших лет.
Для судов двадцатисемилетний возраст служил маркером, и, если человек не отслужил в армии, они не разбирались, по каким причинам это произошло. И вот, наконец, в этом году, благодаря тому, что Верховный суд вынес семь положительных определений по соответствующим жалобам граждан, ситуацию удалось немножечко изменить. И теперь военкоматы должны доказывать, что они осуществляли какие-либо действия, связанные с призывом этих граждан. Например, если они просто не вручали повестку и по этой причине люди не прошли военную службу, то в таком случае нельзя перекладывать ответственность на граждан», - рассказывает юрист «Солдатских матерей Санкт-Петербурга».
Вместе с тем, Александр Передрук считает, что «по-настоящему большой прорыв» в улучшении ситуации с правами военнослужащих мог бы произойти в случае полного отказа от призыва и перехода на контрактную службу в армии. Что же касается текущего положения дел, то собеседник «Голоса Америки» упоминает и некоторые негативные тенденции.
«Например, в армии полностью запрещено пользование мобильными телефонами, которые имеют функции фотоаппарата. И это становится проблемой, потому что раньше молодые люди, у которых были такие телефоны, могли сообщить нам о бытовых нарушениях, а в экстренных случаях насилия они могли зафиксировать эту факты. Сейчас в этом смысле произошел некий откат назад», - констатирует эксперт.
По мнению Александра Передрука, необходимо добиваться большей открытости российской армии с предоставлением возможности представителям гражданского общества наблюдать, не нарушаются ли там права военнослужащих. «Сейчас доступ к воинским частям, как правило, крайне ограничен. Если бы министерство обороны способствовало созданию разрешенных законом комитетов родственников тех, кто служит в армии, и эти комитеты эффективно осуществляли надзор за соблюдением прав человека, а не занимались бы исключительно досуговыми вещами, это было бы гораздо полезнее для армейской правозащиты», - считает юрист организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга».
