Лауреат премии «Оскар» композитор Ханс Зиммер удостоился звезды на голливудской Аллее славы. Ханс Зиммер – автор музыки к более ста фильмам, среди которых такие кинохиты, как «Человек дождя», «Гладиатор», «Темный рыцарь», «Пираты Карибского моря», «Код да Винчи». Свою звезду Циммер посвятил своему пиар-агенту Ронни Чейзен, трагически погибшей 16 ноября. Корреспондент «Голоса Америки» встретилась с Хансом Зиммером накануне торжественной церемонии в лос-анджелесском музее «Грэмми».
Галина Галкина: Могли ли вы когда-нибудь представить себе, что получите звезду на Аллее славы?
Ханс Зиммер: Нет. Может ли кто-нибудь представить себе такое? Это необыкновенно, и это мысленно возвращает меня к Ронни Чейзен. Ронни и моя мать гордились бы мной больше всех, если бы им было суждено дожить до этого момента. Моя мать умерла в прошлом году. Это был тяжелый год – не в работе, а в личной жизни. Ну а звезда номер 2426 на Аллее славы в одинаковой мере принадлежит как мне, так и Ронни.
Г.Г.: Можно ли осмыслить смерть Ронни Чейзен и разобраться в этой трагедии?
Х.З.: Никто никогда не поймет этого. Даже если мы узнаем всю правду, то в ней все равно не будет никакого смысла. Я уже перестал задаваться вопросом: «Узнаем ли мы когда-нибудь, что же произошло?». Мне теперь на самом деле все равно. Меня глубоко волнует сам факт, что это произошло. Для меня больше не важно, кто в этом виновен. В моем сердце возникла огромная пустота после потери друга.
Мы всегда очень смешили друг друга – у Ронни было озорное чувство юмора. У нее было золотое сердце, и она никогда не была равнодушной. Она была борцом в жизни и настоящим профессионалом. Она знала все и всех, и на протяжении 20 лет она не уставала напоминать мне, чтобы я заправил рубашку в брюки, улыбался в камеру, побрился, не говорил ничего несуразного… Она оберегала меня – бесстрашно и блестяще – в изменчивом мире Голливуда, по которому она сама изящно перемещалась.
Г.Г.: Вы, наверное, знаете, что вас считают наиболее вероятным кандидатом на «Оскара» за оригинальную музыку к фильму Кристофера Нолана «Начало»?
Х.З.: Музыка к фильму «Начало» – это, наверное, самая громкая партитура – в большей степени электронная. Во время съемок фильма мы на полную громкость пускали музыку через усилители, и у нас были установлены микрофоны по всей киностудии «Уорнер Бразерс». Мы делали запись таким образом, чтобы у музыки была возможность «входить» в настоящую окружающую жизнь, а потом возвращаться в фильм. Это делает нереальное реальным. Я написал большую часть партитуры к «Началу» в тот период, когда Нолан писал сценарий.
Существует очень много звуковых библиотек, в которых можно приобрести все что угодно, но мне не хотелось, чтобы что-то из этого фильма появилось в какой-то другой картине. Крису Нолану хотелось, чтобы я просто написал музыку и придумал интересные пути для ее звучания.
Г.Г.: Вы хотите сказать, что снова будете писать музыку по вдохновению?
Х.З.: Видите ли, музыка по вдохновению появляется в фильме по вдохновению, который в свою очередь появляется из сценария по вдохновению. Я являюсь наименее революционным композитором. Я меняюсь очень медленно. Для каждой партитуры я пытаюсь придумать новые идеи или брать какие-то старые идеи и смотреть, что из них получится, если я буду их развивать дальше. Так, Крис сказал: «Я тут недавно посмотрел «Ничтожество» Николаса Роуга, и там в конце есть такой замечательный кусок», и я не смог удержаться, чтобы не сказать: «Это сделал я!». Но я никогда не возвращался к тому, как писал музыку в 80-ых. А теперь совершенно неожиданно я еще раз попробовал поработать в этом стиле, имея за плечами все, что я уже сделал с тех пор.
