Россия столкнулась с проблемой терроризма значительно раньше, чем остальной мир, осознавший угрозу во всей ее полноте только после 11 сентября 2001 года. Чеченцы, начиная с Джохара Дудаева, который считается секулярным сепаратистом, использовали ислам в качестве инструмента борьбы с Россией; Дудаев был первым чеченским лидером, провозгласившим джихад, затем последовали ключевые фигуры типа Шамиля Басаева, которые стали инициаторами трансформации чеченского сопротивления в террористическое.
Несмотря на значительное участие иностранцев, именно чеченские террористы стали пионерами в применении многих методов ведения террористической войны; некоторые из этих методов впоследствии переняли джихадисты по всему миру. В частности, чеченцы впервые начали использовать для осуществления террористических атак женщин-смертниц, тогда как в глобальных джихадистских сетях роль женщин традиционно сводилась к бытовой и моральной поддержке мужчин. В качестве примера, Покалова напомнила о взрыве, устроенном летом 2000-го чеченской смертницей Хавой Бараевой (имеется в виду взрыв грузовика рядом с российским военным объектом, осуществленный 17-летней Бараевой). ЦРУ сыграло роль в подготовке террористов для участия в чеченских войнах, так как тренировало в Афганистане антиправительственные группировки, члены которых затем перешли на Кавказ и применили свой опыт в Чечне. В частности, с лидерами чеченских сепаратистов был связан лидер «Аль-Кайды» бин Ладен; ключевую роль в подготовке террористов играл Хаттаб.
Это – цитаты из 20-минутного доклада преподавателя* международных исследований безопасности в Колледже международной безопасности Национального института обороны США Елены Покаловой (College of International Security Affairs, National Defense University). Лекция приурочена к выходу в свет в феврале этого года книги Покаловой на английском языке «Террористическая сеть Чечни» (Chechnya’s Terrorist Network).
В ходе выступления Покалова объяснила аудитории свой интерес к теме личными впечатлениями от серии террористических атак, потрясавших Россию, начиная с первой половины 90-х годов. Эксперт напомнила хронологию террористических атак в России через призму собственного восприятия, когда она с ужасом наблюдала за захватом заложников в Буденновске, затем за терактом в Норд-Осте, где среди зрителей могла находиться ее тетя, купившая билет, но не попавшая в итоге на представление. Докладчик описала, как вслед за серией взрывов домов в российских городах, испытывала страх перед Московским метро.
Покалова вкратце рассказала о других террористических атаках, включая захват школы в осетинском Беслане, подчеркнув при этом, что чеченцы внедрили феномен «славянского ваххабизма», обращая славян, которых затем использовали как террористов-смертников в российских городах, где они «никак не выделялись среди местного населения», и потому не вызывали подозрений служб безопасности.
Елена Покалова полагает, что в середине 90-х российские власти, армия и спецслужбы не были готовы к отражению террористической угрозы подобного масштаба. Однако в последующие годы были осуществлены серьезные реформы во всех структурах, и теперь Россия обладает опытом эффективной контртеррористической стратегии и тактики. Она отметила, что после первой войны в Чечне российские власти отказались от тактики массовых бомбежек и наземных военных операций, заменив их целевыми спецоперациями, в которых участвуют уже не призывники, а контрактники.
Положительным фактором Покалова назвала и усиление безопасности границ России с Грузией и Азербайджаном. В ходе двух чеченских войн, по словам Покаловой, Грузия служила транзитным коридором в Чечню для иностранных наемников. Теперь, отметила она, эти каналы закрыты. Уничтожены практически полностью ранее широко распространенные в Чечне и других регионах Кавказа лагеря подготовки террористов. Ключевой тактикой российских спецслужб стало обезглавливание джихадистских групп путем физической ликвидации лидеров.
Однако, подчеркнула эксперт, российские службы безопасности все еще далеки от победы над терроризмом: «В каком-то смысле победой можно было бы назвать минимизацию террористической угрозы», однако усилия России не увенчались пока подобным успехом, так как «террористические сети распространились практически по всем регионам Кавказа», многие из них могут не проявлять себя, «но они есть и ждут своего времени».
«Отсутствие иерархии и определенной структуры», по мнению Покаловой, серьезно повышают потенциальную опасность подобных сетей. Эксперт подчеркнула, что подавляющее большинство местных исламистских групп-джамаатов присягнуло на верность «ИГ», а представитель лидера террористов аль-Багдади объявил о создании кавказской ветви и о заинтересованности «ИГ» в ведении джихада в России. Руководство России всерьез опасается возвращения террористов из Сирии и Ирака, и эти опасения имеют реальные основы, констатировала Елена Покалова. Эти факторы, по ее мнению, «толкают» Россию в Сирию, однако использование методов, подобных методам ведения первой Чеченской войны посредством бомбежек, не принесло России желаемого результата – обеспечения безопасности, и скорее всего, не будут эффективными и в Сирии.
Вместе с тем, полагает Покалова, Владимир Путин, скорее всего не примет решения ввести в Сирию наземные войска, так как вынужден считаться с общественным мнением в России, где отправка российских солдат на войну в Сирию не пользуется поддержкой населения. Однако «Прогнозировать решения Путина невозможно», – заключила Покалова.
От автора: материал представляет собой подробный пересказ содержания доклада и не содержит анализа представленных данных.
*В первой редакции статьи Елена Покалова была ошибочно обозначена как аспирант.
