Триллер Тони Гилроя «Эволюция Борна» стал новым лидером российского проката. Предполагается, что со дня выхода 30 августа по воскресенье 2 сентября картина соберет 4 миллиона долларов. Это четвертый фильм о приключениях агента Джейсона Борна и первый, где роль главного героя не играет Мэтт Деймон. В «Эволюции» главная роль досталась Джереми Реннеру. Все персонажи этого фильма очень противоречивы, включая Эрика Бьера, роль которого сыграл Эдвард Нортон. Корреспондент «Голоса Америки» Галина Галкина встретилась с актером в Беверли-Хиллз.
Галина Галкина: Вам очень идут седые волосы. Это ваш натуральный цвет?
Эдвард Нортон: Спасибо! Да, натуральный. Это я такой, какой есть на самом деле. Никто никогда не говорил мне, что надо потратить в салоне красоты 12 часов, чтобы поседеть. Это очень долго. Правда, мне пришлось ждать еще больше до тех пор, пока у меня волосы станут седыми (смеется).
Г.Г.: Наверное, лет 12 под стрессом?
Э.Н.: Не знаю, не считал. Думаю, что стресса в жизни у всех хватает, но просто в молодости его не замечаешь. Однако стресс полезен: ты знаешь, что тебе то и дело крепко поддают.
Г.Г.: Ваши фильмы, начиная с «Первобытного страха», можно сравнить с подобными «поддаваниями». Это первый фильм, в котором мы вас увидели?
Э.Н.: Да, на большом экране первый. Я много лет работал в театре в Нью-Йорке и был близок к получению роли в нескольких фильмах, но этот оказался лучшим для первого выстрела. Кстати, режиссером «Первобытного страха» был Грегори Хоблит с оригинальным почерком.
Г.Г.: Назовите какого-нибудь современного режиссера со своим почерком.
Э.Н.: С удовольствием – это Тони Гилрой. Как и Уэс Андерсон, у которого я снимался в «Королевстве полной луны», Тони – человек-оркестр: сценарист, режиссер, продюсер, и его фильмы так же узнаваемы. В каждой своей картине он как бы тыкает в людей вилку, говоря: «Вы должны бояться этого. Здесь имеется потенциал порабощения».
Г.Г.: А вам случайно не хотелось быть персонажем Джереми Реннера под кодовым именем Аарон Кросс, ведь у него было так много экшн-сцен? Он бегал, прыгал с высоток, гонял на мотоцикле. А ваш персонаж Бьер просто сидел и командовал: «Поймайте его!» Так что я бы не удивилась, если бы вы позавидовали Джереми белой завистью.
Э.Н.: Я думаю, что только человек, который никогда не снимался в экшн-сценах, может сказать подобное. Но мне приходилось этим заниматься, и я знаю, что это такое. Скажу вам честно, что это не большое удовольствие.
Г.Г.: Получается, что вы даже не мечтали о главной роли в этом фильме?
Э.Н.: Нет... Я был очень рад принять в нем участие именно в той роли, которую мне предложил Тони (смеется). Я не мечтал врываться в закрытые ворота на своей машине и бегать по крышам (смеется).
Г.Г.: У вашего персонажа редкие личностные качества, которые очевидны для зрителей. Встречали ли вы такого уверенного в себе человека и до удивления бесстрашного?
Э.Н.: Да, есть человек, который стал моей моделью для этой роли. Я перенял даже его внешний вид. Это молодой парень, поседевший за те два года, в течение которых он работал в администрации президента Обамы. Я спросил Тони, что он думает о таком-то человеке в качестве прообраза Бьера? Обладает ли он его способностями? И Тони ответил, что да, это как раз то, что мне нужно. Так что я нашел свою музу, правда, очень специфическую.
Г.Г.: Верите ли вы своему правительству?
Э.Н.: Знаете, я, наверное, не стану сейчас обсуждать свою личную политическую философию, потому что не уверен, что это корректно.
Г.Г.: Скоро состоятся выборы президента – планируете ли вы принять в них активное участие?
Э.Н.: Опять отвечу, что я не хотел бы хотел обсуждать сейчас – это очень личное.
Г.Г.: А как вы думаете, почему людей интересует ваше личное мнение о политике? Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: «Почему эти ребята хотят знать, что я думаю о том или об этом?»
Э.Н.: Я не знаю. Марлон Брандо признался однажды, что в какой-то момент понял: то, что у него спрашивали – это ужасно. А то, что он им отвечал, еще ужаснее. Вот именно так я обычно и чувствую себя во время интервью.
«Я никогда не путешествовал по России»
Г.Г.: Сочувствую. Но мне действительно интересно, какие фильмы стали для вас ключевыми?
Э.Н.: Думаю, что смело могу назвать фильм «Бойцовский клуб», на котором выросло поколение нынешних 30-летних. Именно они больше всего считают тебя своим в доску и не задумываясь называют лучшим и любимым актером.
Г.Г.: У вас была сложная роль – ваш персонаж то хороший, то плохой, то опять хороший, то опять плохой. Но если в этом фильме ваш персонаж – подсудимый, то в картине «Народ против Ларри Флинта» вас «повысили» до адвоката – правильно?
Э.Н.: Да, блестящего адвоката Ларри Флинта – Алана Айзекмана. Кстати, в Ларри Флинта стрелял и тяжело ранил серийный убийца, исповедовавший идеологию превосходства белых. Оказывается, его возмутили изображения в издаваемом Флинтом журнале Hastler половых актов людей, принадлежащих к разным расам. Вот такая история.
Г.Г.: Никогда не знаешь, кто и как отреагирует на тебя и твои действия, когда ты публичная личность. Вас это беспокоит?
Э.Н.: Нет, не особенно. Я чувствую себя заодно с народом (смеется). И если мне не нравятся фотографии папарацци, то я могу сделать свою собственную и передать по назначению.
Г.Г.: Трудно было играть реального человека, такого как адвокат Алан Айзекман?
Э.Н.: Конечно, трудно, тем более что мы с ним встречались. Но в то же самое время и интересно, потому что вам нужно понять, какие моменты жизни этого человека являются ключевыми.
Г.Г.: После «Бойцовского клуба» был мюзикл Вуди Аллена «Все говорят, что я люблю тебя». Вуди действительно не предупредил вас, что это мюзикл?
Э.Н.: Да, мне стало известно об этом уже после того, как я подписал контракт. Но не только я – все узнали об этом после подписания контракта.
Г.Г.: А вы вообще пели до этого фильма?
Э.Н.: Да, я пел с детства, и мы время от времени ставили мюзиклы в местном детском музыкальном театре.
Г.Г.: Изменилась ли, по вашему мнению, киноиндустрии с тех пор, как вы начали сниматься?
Э.Н.: Мне кажется, что индустрия осталась такой же, какой была. Однако в ее скучной части, той, что связана с доходами, произошли определенные изменения. Так, раньше большую часть дохода приносили DVD, которые выходили через некоторое время после премьеры фильмов. Таким образом, DVD фильмов были очень важны – доходы от них позволяли снимать картины со средним бюджетом. Теперь доходов от DVD нет, так как дистрибуция фильмов осуществляется цифровым методом или что-то в этом роде. И стало намного сложнее уговорить студию финансировать фильм со средним бюджетом. Сегодня студии стараются снимать больше блокбастеров, чтобы отбить бюджет в первые же выходные. В этом самая большая разница между прошлым Голливудом, каким я его помню, и нынешним.
Г.Г.: И последний вопрос – связывает ли вас что-то или кто-то с Россией?
Э.Н.: Я никогда не путешествовал по России, но мне всегда хотелось посетить эту страну. Это одна из неисследованных мной стран. Однажды я прилетел в Москву, но только на один день. Я бы очень хотел провести там больше времени.
Галина Галкина: Вам очень идут седые волосы. Это ваш натуральный цвет?
Эдвард Нортон: Спасибо! Да, натуральный. Это я такой, какой есть на самом деле. Никто никогда не говорил мне, что надо потратить в салоне красоты 12 часов, чтобы поседеть. Это очень долго. Правда, мне пришлось ждать еще больше до тех пор, пока у меня волосы станут седыми (смеется).
Г.Г.: Наверное, лет 12 под стрессом?
Э.Н.: Не знаю, не считал. Думаю, что стресса в жизни у всех хватает, но просто в молодости его не замечаешь. Однако стресс полезен: ты знаешь, что тебе то и дело крепко поддают.
Г.Г.: Ваши фильмы, начиная с «Первобытного страха», можно сравнить с подобными «поддаваниями». Это первый фильм, в котором мы вас увидели?
Э.Н.: Да, на большом экране первый. Я много лет работал в театре в Нью-Йорке и был близок к получению роли в нескольких фильмах, но этот оказался лучшим для первого выстрела. Кстати, режиссером «Первобытного страха» был Грегори Хоблит с оригинальным почерком.
Г.Г.: Назовите какого-нибудь современного режиссера со своим почерком.
Э.Н.: С удовольствием – это Тони Гилрой. Как и Уэс Андерсон, у которого я снимался в «Королевстве полной луны», Тони – человек-оркестр: сценарист, режиссер, продюсер, и его фильмы так же узнаваемы. В каждой своей картине он как бы тыкает в людей вилку, говоря: «Вы должны бояться этого. Здесь имеется потенциал порабощения».
Г.Г.: А вам случайно не хотелось быть персонажем Джереми Реннера под кодовым именем Аарон Кросс, ведь у него было так много экшн-сцен? Он бегал, прыгал с высоток, гонял на мотоцикле. А ваш персонаж Бьер просто сидел и командовал: «Поймайте его!» Так что я бы не удивилась, если бы вы позавидовали Джереми белой завистью.
Э.Н.: Я думаю, что только человек, который никогда не снимался в экшн-сценах, может сказать подобное. Но мне приходилось этим заниматься, и я знаю, что это такое. Скажу вам честно, что это не большое удовольствие.
Г.Г.: Получается, что вы даже не мечтали о главной роли в этом фильме?
Э.Н.: Нет... Я был очень рад принять в нем участие именно в той роли, которую мне предложил Тони (смеется). Я не мечтал врываться в закрытые ворота на своей машине и бегать по крышам (смеется).
Г.Г.: У вашего персонажа редкие личностные качества, которые очевидны для зрителей. Встречали ли вы такого уверенного в себе человека и до удивления бесстрашного?
Э.Н.: Да, есть человек, который стал моей моделью для этой роли. Я перенял даже его внешний вид. Это молодой парень, поседевший за те два года, в течение которых он работал в администрации президента Обамы. Я спросил Тони, что он думает о таком-то человеке в качестве прообраза Бьера? Обладает ли он его способностями? И Тони ответил, что да, это как раз то, что мне нужно. Так что я нашел свою музу, правда, очень специфическую.
Г.Г.: Верите ли вы своему правительству?
Э.Н.: Знаете, я, наверное, не стану сейчас обсуждать свою личную политическую философию, потому что не уверен, что это корректно.
Г.Г.: Скоро состоятся выборы президента – планируете ли вы принять в них активное участие?
Э.Н.: Опять отвечу, что я не хотел бы хотел обсуждать сейчас – это очень личное.
Г.Г.: А как вы думаете, почему людей интересует ваше личное мнение о политике? Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: «Почему эти ребята хотят знать, что я думаю о том или об этом?»
Э.Н.: Я не знаю. Марлон Брандо признался однажды, что в какой-то момент понял: то, что у него спрашивали – это ужасно. А то, что он им отвечал, еще ужаснее. Вот именно так я обычно и чувствую себя во время интервью.
«Я никогда не путешествовал по России»
Г.Г.: Сочувствую. Но мне действительно интересно, какие фильмы стали для вас ключевыми?
Э.Н.: Думаю, что смело могу назвать фильм «Бойцовский клуб», на котором выросло поколение нынешних 30-летних. Именно они больше всего считают тебя своим в доску и не задумываясь называют лучшим и любимым актером.
Г.Г.: У вас была сложная роль – ваш персонаж то хороший, то плохой, то опять хороший, то опять плохой. Но если в этом фильме ваш персонаж – подсудимый, то в картине «Народ против Ларри Флинта» вас «повысили» до адвоката – правильно?
Э.Н.: Да, блестящего адвоката Ларри Флинта – Алана Айзекмана. Кстати, в Ларри Флинта стрелял и тяжело ранил серийный убийца, исповедовавший идеологию превосходства белых. Оказывается, его возмутили изображения в издаваемом Флинтом журнале Hastler половых актов людей, принадлежащих к разным расам. Вот такая история.
Г.Г.: Никогда не знаешь, кто и как отреагирует на тебя и твои действия, когда ты публичная личность. Вас это беспокоит?
Э.Н.: Нет, не особенно. Я чувствую себя заодно с народом (смеется). И если мне не нравятся фотографии папарацци, то я могу сделать свою собственную и передать по назначению.
Г.Г.: Трудно было играть реального человека, такого как адвокат Алан Айзекман?
Э.Н.: Конечно, трудно, тем более что мы с ним встречались. Но в то же самое время и интересно, потому что вам нужно понять, какие моменты жизни этого человека являются ключевыми.
Г.Г.: После «Бойцовского клуба» был мюзикл Вуди Аллена «Все говорят, что я люблю тебя». Вуди действительно не предупредил вас, что это мюзикл?
Э.Н.: Да, мне стало известно об этом уже после того, как я подписал контракт. Но не только я – все узнали об этом после подписания контракта.
Г.Г.: А вы вообще пели до этого фильма?
Э.Н.: Да, я пел с детства, и мы время от времени ставили мюзиклы в местном детском музыкальном театре.
Г.Г.: Изменилась ли, по вашему мнению, киноиндустрии с тех пор, как вы начали сниматься?
Э.Н.: Мне кажется, что индустрия осталась такой же, какой была. Однако в ее скучной части, той, что связана с доходами, произошли определенные изменения. Так, раньше большую часть дохода приносили DVD, которые выходили через некоторое время после премьеры фильмов. Таким образом, DVD фильмов были очень важны – доходы от них позволяли снимать картины со средним бюджетом. Теперь доходов от DVD нет, так как дистрибуция фильмов осуществляется цифровым методом или что-то в этом роде. И стало намного сложнее уговорить студию финансировать фильм со средним бюджетом. Сегодня студии стараются снимать больше блокбастеров, чтобы отбить бюджет в первые же выходные. В этом самая большая разница между прошлым Голливудом, каким я его помню, и нынешним.
Г.Г.: И последний вопрос – связывает ли вас что-то или кто-то с Россией?
Э.Н.: Я никогда не путешествовал по России, но мне всегда хотелось посетить эту страну. Это одна из неисследованных мной стран. Однажды я прилетел в Москву, но только на один день. Я бы очень хотел провести там больше времени.
