«Утраченный символ» – новый роман Дэна Брауна, автора нашумевшего «Кода да Винчи» еще не вышел в свет (предполагаемая дата выхода в Америке - 15 сентября), но вокруг него уже кипят нешуточные страсти. «Скорее, это область сенсаций», – пишут российские СМИ, иронично высказывающиеся о творчестве этого писателя, что, дескать, творчество г-на Брауна имеет собственно к литературе косвенное отношение.
Им вторят и американские масс-медиа: мол, новый проект Брауна уже стал притчей во языцех, темой для таблоидов. И все без исключения – европейцы и американцы, русские и индусы – голову себе сломали, гадая, о чем же, собственно, будет новая книга чемпиона рейтингов и тиражей.
Социологи же назвали сей феномен «guilty pleasure», то есть, если перевести на русский – «удовольствие с оттенком вины». Вроде как всем нравится, но все стараются сделать вид, что либо не читали, либо читали единственно ради ознакомления. Якобы исключительно ради того, чтобы убедиться, насколько низко пали литературные вкусы широких народных масс.
Между тем, это суждение не слишком-то правомерно: так было всегда, еще во времена Пушкина. Тиражи классика российской литературы, как известно, к концу его жизни стали стремительно падать – в отличие от многочисленных «браунов» пушкинской эпохи, писателей средней руки, чьи тиражи, наоборот, росли с каждым днем. И это притом, что во времена Пушкина пиар-технологии были еще на зачаточном уровне, не было ни «мировой паутины», то есть Интернета, не было и мощного рекламного ресурса, которым человечество располагает в наши дни. Так что явление Брауна и ему подобных – вроде Паоло Коэльо, довольно ловкого литератора, сумевшего сыграть на завороженности современного человека дешевой эзотерикой, – явление вечное.
Другой вопрос – масштабы. Такие тиражи (первая книга Брауна разошлась в количестве более 80 миллионов экземпляров!) Пушкину и не снились. Г-н Браун, писатель-однодневка, как его называют многие литературные критики, появляется сразу и в огромном количестве, миллионами распространяясь по планете.
Однако ситуация эта тоже не столь однозначна, как может показаться на первый взгляд: скажем, британские социологи выяснили, что англичане избавляются от книг Брауна гораздо чаще, чем от других. Прочитав один-единственный раз книжку Брауна, тут же выбрасывают ее или относят в комиссионный магазин, чтобы ее купили уже по сниженной цене. Это как с фильмами-однодневками, не имеющими долгого ресурса: если блокбастер может «взять» кассу в первый уик-энд, то, скажем, фильмы Бергмана или Висконти, Джона Форда или Элиа Казана будут востребованы десятки лет. Вопрос, как говорится, стратегии…
Во времена «быстрых денег» и глобализации писатели вроде Брауна – с его умением использовать рекламные приемы – весьма и весьма востребованы. Учитывая, что рекламный ресурс – таинственная атмосфера его романов, использование культурно-исторических и религиозных символов и прочее – заложен в самих его книгах, г-н Браун представляет собой поистине золотую жилу для издателей.
Суды над Брауном, обвинения в плагиате, неприятие его персоны католической церковью, его таинственные намеки на связь с масонами – все это работает на имидж некого «гуру», посвященного в тайны бытия. Правда, гуру для бедных: всякий мало-мальски образованный человек с легкостью опровергнет постулаты г-на Брауна, поймает его на неточностях и чудовищных ошибках. Правда, ему самому, похоже, все эти нотации интеллектуалов абсолютно безразличны: победителей, как известно, не судят.
Кроме того, феномен такого рода литературы все же не столь однозначен, это явление не однобокое: коль скоро Дэну Брауну удалось завлечь в свои сети миллионы людей, то, по-видимому, он знает какой-то секрет. Хотя бы секрет захватывающего, ритмичного письма, секрет ложной интеллектуальности, секрет нагнетания тайны и жонглирования стереотипами массовой культуры.
А это немало. Уловить в какофонии времени верный звук – хотя и не в истинном значении этого слова, – и есть фокус Брауна. Талант ведь может проявляться по-разному. У Дэна Брауна, Джоан Роулинг или Паоло Коэльо он проявляется именно таким образом. Можно сказать, что все трое – не великие писатели, а великие коммивояжеры от литературы. Угадать, что нужно людям в данный момент и в данное время – для этого нужно обладать своеобразной гениальностью.
