Нагорный Карабах – «луковый» конфликт
Есть два пути мирного разрешения Нагорно-Карабахского конфликта, полагает профессор Чикагского университета Герард Либаридян. В первом сценарии, основным игроком становится Россия, во втором – ситуацию регулируют конфликтующие Азербайджан и Армения путем прямых двусторонних переговоров.
«США и Европа практически самоустранились от проблемы замороженных конфликтов на Южном Кавказе, и Россия получила неформальное право регулирования процессов в регионе. Азербайджан подвержен широкому международному влиянию, тогда как Россия – единственная страна, способная оказывать давление на Армению, и, в таком случае, решение будет таким, каким хочет Россия. Я не знаю, насколько США и страны Европы готовы принять такие условия урегулирования».
Но и Россия уже упустила свой шанс – «Тройка» (инициированный Кремлем формат Москва-Баку-Ереван) утратила влияние и способность продавить свой вариант решения, уверен профессор Либаридян.
Сценарий прямого азербайджано-армянского урегулирования, по мнению эксперта, более всего выгоден сторонам, хотя в настоящей ситуации не выглядит реалистичным: «Я пишу книгу об этом конфликте и, наверное, назову ее «Луковая книга», потому что там столько слоев, и чем больше слоев ты снимаешь, тем горче запах. Способны ли азербайджанцы и армяне сесть за стол переговоров? Я думаю, у них нет другого пути, потому что, если они сами этого не сделают, то за них сделает кто-то другой».
Профессор подчеркнул, что два рассмотренных им сценария мирного разрешения конфликта решительно проигрывают на фоне реальности повторения вооруженного столкновения, потому что «во-первых, любая случайность способна спровоцировать эскалацию; во-вторых, любая сторона может решить, что обладает в данный момент преимуществом, и надумает воспользоваться этим преимуществом».
Если международное сообщество хочет предотвратить эскалацию, то оно должно инициировать серьезные переговоры «не так, как это сделал президент Саркози, произнеся слово геноцид на армянском и, таким образом, пытаясь произвести особое впечатление на армян. Он понимает, что США отступают, и хочет добиться преимущества в обсуждении проблемы Карабаха. Подобная «легкая» дипломатия – самая вредная, потому что она не способствует серьезному подходу, также как и заявления президента Обамы или госсекретаря Клинтон о том, что так делать плохо – стороны конфликта уже привыкли к подобным увещеваниям, у них даже выработался иммунитет против такой политики». Вместе с тем, насильственный стиль еще менее приемлем, уверен профессор: «Влияние на ситуацию Запад может оказать демонстрацией серьезности намерений, ведь стороны конфликта находятся в зависимости от Запада в той или иной степени».
Грузия без позитива
«Я бы хотела перечислить позитивные аспекты политики грузинского руководства в разрешении конфликтов, но я не знаю таких аспектов», – выступление журналиста и медиа-менеджера из Тбилиси Маргариты Ахвледиани было критичным и достаточно жестким. «Грузия тратит бесценное время на бесконечные мистификации и самообман – это главная характеристика грузинской политики в конфликтах в Абхазии и Южной Осетии», – полагает журналист.
По мнению Ахвледиани, для грузинской власти типична тактика «провозглашения цели и движения в обратном от нее направлении», примером тому служит задача «выдавливания российского бизнеса из Абхазии». Грузия добивается того, чтобы в Абхазию не поступали иностранные инвестиции, в результате – «российская монополия в экономике Абхазии удвоилась». Изоляция Абхазии от западного влияния не способствует демократизации, а наоборот, ведет к еще большему отчуждению этой республики от остального мира, и оставляет только одну опцию – сближение с Россией, уверена эксперт: «Грузия заявляет о необходимости сохранения территориальной целостности и возвращения Абхазии и Южной Осетии, но, форсируя международную изоляцию этих территорий, Грузия только цементирует их сепаратизм».
Еще одной «мистификацией грузинских властей» Маргарита Ахвледиани называет попытки представить Грузино-Абхазский конфликт, как Грузино-Российский, «так словно, если убрать из-за стола Россию, то эти народы с радостью вернутся в состав Грузии. Но это миф и неправда». Подобная тактика, по мнению журналиста, пагубна в первую очередь для Грузии, потому что не дает объективной картины, а значит, не позволяет выработать правильную политику для развития своего влияния в регионе.
Поддержка грузинским обществом «политики самообмана», формирование атмосферы всеобщего одобрения основывается на деятельности «пропагандистских СМИ, в частности ТВ, тотально контролируемых государством», – отметила Маргарита Ахвледиани, говоря о роли СМИ в Грузии.
Формирование доверия и взаимного уважения между грузинами, абхазами и осетинами возможно на уровне гражданского общества, именно гражданские инициативы, а не политика могут склеить разрушенные связи и вернуть мир и безопасность в регион, считает грузинский журналист.
Грузия на перекрестке конфликтов
Грузия переживает серию различных конфликтов, взаимосвязанных и усугубляющих один другой. Вкупе все эти конфликты оказывают значительное влияние на процесс государственного строительства и на общее развитие страны, – так представил основной тезис своего доклада старший научный сотрудник Грузинского фонда стратегических и международных исследований Арчил Гегешидзе.
Борьба Грузии за сохранение независимости началась сразу же вслед за развалом СССР. Труднейшими задачами были формирование в постсоветской республике «культуры политической независимости» и институализация рыночной экономики. В этих условиях главным вызовом для Грузии стали кристаллизация внутренней политики и определение взаимоотношений с Россией. Ошибки в подходе к этим вызовам в процессе трансформации, по мнению эксперта, способствовали возникновению в Грузии трех вариантов конфликтов.
Первую категорию эксперт обозначил, как «так называемые замороженные конфликты с более чем вековой историей» в Абхазии и Южной Осетии. Гегешидзе изложил свою версию эскалации этих конфликтов: «Этнические меньшинства – абхазы и осетины – стали объектом подавления в результате манипуляции посткоммунистическими лидерами общественным мнением». Власть в Грузии увидела в национализме наиболее быструю и выгодную для себя форму мобилизации общества в свою поддержку. В итоге Грузия оказалась завязанной в долговременную проблему, негативно сказывающуюся как на внутреннем, так и на внешнем развитии страны.
Второй тип конфликта – взаимоотношения с Россией – главную роль в этом конфликте играет нежелание и неспособность России принять новую Грузию, как полностью независимую от Москвы суверенную силу, ведущую собственную внешнюю политику в мире и регионе. Именно сложные отношения с Россией оказали наибольшее влияние на формирование в Грузии политики внутренней и внешней безопасности.
Третий вариант конфликта – недостатки управления в процессе демократизации и госстроительства. Ошибки управления привели к политическому противостоянию в стране, приведшему к смене режима в 2002 году, но не разрешенные и по настоящее время.
Последствия этнических конфликтов ощущаются на политике, экономике и общественном благосостоянии Грузии и всего региона. Остается неразрешенной проблема беженцев – эти люди, в результате их бедственного положения, стали «доступным материалом для политических манипуляций». Ситуация существенно улучшилась в 2010 году, после того как правительство Грузии начало осуществлять эффективную политику интеграции беженцев, расселяя их из временных лагерей.
Другой нежелательный результат конфликтов в Грузии – милитаризация страны. Эскалация вооружений забирает значительные средства, которые могли бы быть использованы на экономические и социальные проекты. Расходы на военную сферу с августа 2008 года повысились в 15 раз, составив семь процентов бюджета Грузии.
Нарушена транспортная инфраструктура, многие жизненно-важные для Грузии транспортные магистрали заблокированы, и регион по природе способный служить мостом между Западом и Востоком, между Севером и Югом – практически превратился в транспортный тупик.
Не менее значительный результат текущих конфликтов – апатия иностранных инвесторов, вызванная фрагментацией рынка, которая не позволяет реализовывать крупные проекты.
Результаты конфликта с Россией оказались по-настоящему катастрофическими для Грузии. Прямым следствием стало признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии, что означает выход 20 процентов грузинских территорий из-под юрисдикции Тбилиси и отложение компромисса на необозримый срок. Другое следствие – рост военного присутствия России в регионе. Но самое главное – Грузия оказалась перед лицом мультинационализации конфликта – произошло слияние абхазского, югоосетинского и российского. Все эти обстоятельства служат дальнейшему отчуждению Грузии и отколовшихся территорий. В поисках разрешения этих конфликтов определится парадигма развития страны «сингапуризация» или «европеизация» Грузии.
