Айзек Азимов, Станислав Лем, Артур Кларк… Именно в таком порядке покидали наш мир те, кто давал нам возможность жить в будущем, как в настоящем. Какое бы оно не было, это будущее, оно становилось реальностью для читателей, открывавших их книги. Теперь к этому печальному списку присоединился Рэй Брэдбери. Все. Больше никого не осталось.
Впрочем, строки эти, наверное, несправедливы по отношению к советским/российским фантастам современности - братьям Стругацким. Аркадия уже нет, а Борис, слава Богу, жив. Они не меньше «великой четверки» владели искусством перенесения читателей во времени. Увы, закрытость советского общества, в котором Аркадий и Борис создали лучшие из своих произведений, практически не позволяла читателям за пределами СССР приобщиться к их произведениям в той же степени, как к книгам создателей «трех законов роботехники», «Соляриса», «Лунной пыли» или «Марсианских хроник».
Статьи мировых газет, посвященных уходу Брэдбери, полны фактами из его биографии: когда родился, когда опубликовал свой первый рассказ, сколько за свою жизнь написал произведений, где и когда встретил свою будущую жену, сколько у него было детей, сколько его произведений было экранизировано и.т. д. Не дают эти статьи ответа лишь на один из главных вопросов: в чем феномен Брэдбери (равно, как и других членов «великой четверки»)? Ведь большинство произведений, благодаря которым он стал знаменит - «Марсианские хроники», «451 по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков», были созданы им много десятилетий назад.
Задавать этот вопрос, наверное, имеет не больше смысла, чем пытаться выяснить: почему в современном художественном мире не появляются мастера сравнимые по силе таланта и мастерству живописи с Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рембрандтом или Рафаэлем? Ну не появляются, и все тут. Но, тем не менее, попытаемся на него ответить применительно к «великой четверке».
Человеку нужен человек
Эти слова из фильма Андрея Тарковского «Солярис», созданного по одноименному произведению Станислава Лема, и являются ключом к пониманию феномена Брэдбери. Их сказал Снаут в диалоге с Крисом. Помните: «Нам не нужен никакой космос. Мы просто хотим расширить Землю до его пределов. Мы находимся в дурацком положении человека, стремящегося к цели, которая ему не нужна, которой он боится... А человеку нужен сам человек».
Данную простую, но от этого не менее великую истину, и понял Брэдбери. Для него техника, перенесение в другие времена и миры, были лишь способом создать необычные условия, в которых наиболее ярко проявились бы самые обычные качества человека: любовь, верность, предательство, смелость, трусость, щедрость, жадность, мелочность и великодушие. Как бы ни была интересна техника, она никогда не сможет так же завладеть вниманием человека, как личность ему подобного. Поэтому необыкновенные машины и устройства у него всегда на заднем плане.
Именно это и ушло из произведений тех, кто пытаются быть последователями «великой четверки». Спецэффекты, необыкновенные превращения и трансформации, суперкомпьютеры, киборги и трансформеры почти полностью вытеснили из произведений человека, отведя ему незначительную роль обслуживающего персонала всех этих технических чудес. Но ведь человеку нужнее человек. Как же его теперь трудно отыскать среди всех этих хитросплетений из металла, пластика и композитов.
Интересно, что, будучи великим провидцем, в том числе и в области науки и техники (вспомнить хотя бы его стены-телевизоры из «Фаренгейта» - чем не «домашние кинотеатры»?, или же «ракушки» в ушах – предтечи айфонов) Брэдбери своей жизнью как бы отвергал научно-технический прогресс. Возможно потому, что еще в детстве, увидев последствия автомобильной катастрофы, понял, какие разрушения он может нести. Брэдбери так и не научился водить машину, а первый раз поднялся в небо на самолете лишь в 1982 году, в возрасте 62 лет, и то лишь после трех порций двойного мартини.
А вот, как он сам охарактеризовывал тот жанр, в котором писал. «Иногда люди спрашивают меня, – рассказывал Бредбери в интервью газете Charlotte Observer в 1997 году, – «Вы пишете в жанре фэнтэзи»? Нет. «Вы - научный фантаст?» Нет. Я – волшебник».
И пояснял: «Научная фантастика – это искусство возможного, а не невозможного. А фэнтэзи – то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не может случиться».
Да, пожалуй, Бредбери действительно писал в жанре волшебства. Ведь он не просто рисовал на страницах своих произведений невероятные картины прошлого, или будущего, а реально переносил читателей в эти времена.
Полчаса в галерее «Коркоран»
Она расположена в Вашингтоне. До масштабов Третьяковки она, пожалуй, не дотягивает, но вполне может считаться местным «Музеем изобразительных искусств имени Пушкина». У нее несколько залов. Один из них расположен на северо-западе Вашингтона (по крайней мере, он там находился в 1995 году).
Я уже не помню, как узнал, что там будет проходить выставка оригиналов иллюстраций к «Марсианским хроникам». Наверное, из газеты. Там же было сказано, что в один из дней в выставке примет участие и сам Брэдбери.
Был жаркий июльский вечер, когда я, немного взмокший в костюме, да еще и в галстуке, перешагнул порог этого зала. К моему удивлению народу там было немного. Его я узнал сразу – невысокого роста, плотный, в черном блайзере, такого же цвета галстуке и голубой рубашке. Высокий, переходящий в лысину лоб, коротко стриженные седые волосы, тяжелые очки.
Пождав, пока он закончит разговор с собеседником, я, немного робея, подошел к нему и представился: бывший участник советского конкурса «Журналист в космосе», аспирант докторантуры по специальности «Космическая политика».
Брэдбери просиял. Наверное, в тот день я был единственной «родственной душой» автора «Вина из одуванчиков», который посетил выставку в числе просто многочисленных поклонников его таланта. Мы поговорили на космические темы, после чего я спросил у Брэдбери разрешения сфотографироваться с ним.
Он тут же согласился. Мы встали на фоне картин из «Хроник», висевших на стене. Брэдбери обнял меня за плечи, как старого знакомого. Естественно, я сделал точно так же. Мы поговорили еще немного, после чего он подписал мне свой «Фаренгейт» с «пожеланием честности и мужества Гая Монтега».
Я отправил по адресу, который он мне дал, тот снимок ему для автографа. Попросил, чтобы он подписал его с пожеланием «осуществить нашу совместную мечту – полет на Марс» (а как же иначе – разве автор «Марсианских хроник» мог мечтать о чем-нибудь другом?). Через какое-то время получил его назад с подписью-пожеланием мне осуществить «мою» мечту – полет на Марс.
Тогда эти слова ввели меня в некоторое недоумение, но теперь, когда я знаю о Брэдбери больше, то думаю, что может он никогда и не мечтал «всамделишно» улететь на Марс (даже если б такое и было возможно при его жизни). Может быть, для него колонизация Красной планеты была своего рода «предохранительным клапаном», через который можно было выпустить излишки «давления», так часто возрастающего между странами и народами, и грозящего разорвать Землю вместе с человечеством в ядерной войне.
С тех пор прошло почти 17 лет. А я, как сейчас вижу перед собой этого удивительно доброжелательного и простого в общении человека - такого же, какими были главные герои его произведений…
Впрочем, строки эти, наверное, несправедливы по отношению к советским/российским фантастам современности - братьям Стругацким. Аркадия уже нет, а Борис, слава Богу, жив. Они не меньше «великой четверки» владели искусством перенесения читателей во времени. Увы, закрытость советского общества, в котором Аркадий и Борис создали лучшие из своих произведений, практически не позволяла читателям за пределами СССР приобщиться к их произведениям в той же степени, как к книгам создателей «трех законов роботехники», «Соляриса», «Лунной пыли» или «Марсианских хроник».
Статьи мировых газет, посвященных уходу Брэдбери, полны фактами из его биографии: когда родился, когда опубликовал свой первый рассказ, сколько за свою жизнь написал произведений, где и когда встретил свою будущую жену, сколько у него было детей, сколько его произведений было экранизировано и.т. д. Не дают эти статьи ответа лишь на один из главных вопросов: в чем феномен Брэдбери (равно, как и других членов «великой четверки»)? Ведь большинство произведений, благодаря которым он стал знаменит - «Марсианские хроники», «451 по Фаренгейту», «Вино из одуванчиков», были созданы им много десятилетий назад.
Задавать этот вопрос, наверное, имеет не больше смысла, чем пытаться выяснить: почему в современном художественном мире не появляются мастера сравнимые по силе таланта и мастерству живописи с Микеланджело, Леонардо да Винчи, Рембрандтом или Рафаэлем? Ну не появляются, и все тут. Но, тем не менее, попытаемся на него ответить применительно к «великой четверке».
Человеку нужен человек
Эти слова из фильма Андрея Тарковского «Солярис», созданного по одноименному произведению Станислава Лема, и являются ключом к пониманию феномена Брэдбери. Их сказал Снаут в диалоге с Крисом. Помните: «Нам не нужен никакой космос. Мы просто хотим расширить Землю до его пределов. Мы находимся в дурацком положении человека, стремящегося к цели, которая ему не нужна, которой он боится... А человеку нужен сам человек».
Данную простую, но от этого не менее великую истину, и понял Брэдбери. Для него техника, перенесение в другие времена и миры, были лишь способом создать необычные условия, в которых наиболее ярко проявились бы самые обычные качества человека: любовь, верность, предательство, смелость, трусость, щедрость, жадность, мелочность и великодушие. Как бы ни была интересна техника, она никогда не сможет так же завладеть вниманием человека, как личность ему подобного. Поэтому необыкновенные машины и устройства у него всегда на заднем плане.
Именно это и ушло из произведений тех, кто пытаются быть последователями «великой четверки». Спецэффекты, необыкновенные превращения и трансформации, суперкомпьютеры, киборги и трансформеры почти полностью вытеснили из произведений человека, отведя ему незначительную роль обслуживающего персонала всех этих технических чудес. Но ведь человеку нужнее человек. Как же его теперь трудно отыскать среди всех этих хитросплетений из металла, пластика и композитов.
Интересно, что, будучи великим провидцем, в том числе и в области науки и техники (вспомнить хотя бы его стены-телевизоры из «Фаренгейта» - чем не «домашние кинотеатры»?, или же «ракушки» в ушах – предтечи айфонов) Брэдбери своей жизнью как бы отвергал научно-технический прогресс. Возможно потому, что еще в детстве, увидев последствия автомобильной катастрофы, понял, какие разрушения он может нести. Брэдбери так и не научился водить машину, а первый раз поднялся в небо на самолете лишь в 1982 году, в возрасте 62 лет, и то лишь после трех порций двойного мартини.
А вот, как он сам охарактеризовывал тот жанр, в котором писал. «Иногда люди спрашивают меня, – рассказывал Бредбери в интервью газете Charlotte Observer в 1997 году, – «Вы пишете в жанре фэнтэзи»? Нет. «Вы - научный фантаст?» Нет. Я – волшебник».
И пояснял: «Научная фантастика – это искусство возможного, а не невозможного. А фэнтэзи – то, что никогда и ни при каких обстоятельствах не может случиться».
Да, пожалуй, Бредбери действительно писал в жанре волшебства. Ведь он не просто рисовал на страницах своих произведений невероятные картины прошлого, или будущего, а реально переносил читателей в эти времена.
Полчаса в галерее «Коркоран»
Она расположена в Вашингтоне. До масштабов Третьяковки она, пожалуй, не дотягивает, но вполне может считаться местным «Музеем изобразительных искусств имени Пушкина». У нее несколько залов. Один из них расположен на северо-западе Вашингтона (по крайней мере, он там находился в 1995 году).
Я уже не помню, как узнал, что там будет проходить выставка оригиналов иллюстраций к «Марсианским хроникам». Наверное, из газеты. Там же было сказано, что в один из дней в выставке примет участие и сам Брэдбери.
Был жаркий июльский вечер, когда я, немного взмокший в костюме, да еще и в галстуке, перешагнул порог этого зала. К моему удивлению народу там было немного. Его я узнал сразу – невысокого роста, плотный, в черном блайзере, такого же цвета галстуке и голубой рубашке. Высокий, переходящий в лысину лоб, коротко стриженные седые волосы, тяжелые очки.
Пождав, пока он закончит разговор с собеседником, я, немного робея, подошел к нему и представился: бывший участник советского конкурса «Журналист в космосе», аспирант докторантуры по специальности «Космическая политика».
Брэдбери просиял. Наверное, в тот день я был единственной «родственной душой» автора «Вина из одуванчиков», который посетил выставку в числе просто многочисленных поклонников его таланта. Мы поговорили на космические темы, после чего я спросил у Брэдбери разрешения сфотографироваться с ним.
Он тут же согласился. Мы встали на фоне картин из «Хроник», висевших на стене. Брэдбери обнял меня за плечи, как старого знакомого. Естественно, я сделал точно так же. Мы поговорили еще немного, после чего он подписал мне свой «Фаренгейт» с «пожеланием честности и мужества Гая Монтега».
Я отправил по адресу, который он мне дал, тот снимок ему для автографа. Попросил, чтобы он подписал его с пожеланием «осуществить нашу совместную мечту – полет на Марс» (а как же иначе – разве автор «Марсианских хроник» мог мечтать о чем-нибудь другом?). Через какое-то время получил его назад с подписью-пожеланием мне осуществить «мою» мечту – полет на Марс.
Тогда эти слова ввели меня в некоторое недоумение, но теперь, когда я знаю о Брэдбери больше, то думаю, что может он никогда и не мечтал «всамделишно» улететь на Марс (даже если б такое и было возможно при его жизни). Может быть, для него колонизация Красной планеты была своего рода «предохранительным клапаном», через который можно было выпустить излишки «давления», так часто возрастающего между странами и народами, и грозящего разорвать Землю вместе с человечеством в ядерной войне.
С тех пор прошло почти 17 лет. А я, как сейчас вижу перед собой этого удивительно доброжелательного и простого в общении человека - такого же, какими были главные герои его произведений…
