9 ноября исполняется 25 лет со дня падения Берлинской стены. Политологи и историки в большинстве своем сходятся во мнении, что ключевую роль в событиях, ставших предпосылками к падению Берлинской стены, равно как и в тех, что за ним последовали, сыграл советский лидер Михаил Горбачев: по их мнению, именно его политика перестройки и гласности способствовала ослаблению коммунистических режимов в Восточной Европе и в конечном итоге привела к распаду СССР.
Как отмечает Роберт Легволд из Колумбийского университета, одним из ключевых факторов стало решение Горбачева не применять силу для подавления реформистских настроений в Восточной Европе. «Он, – констатирует политолог, – все яснее давал понять Восточной Европе, что Советский Союз не будет повторять того, что делал много раз в прошлом: в 1953 году в Берлине, в 1956 в Венгрии и Польше, в 1968 в Чехословакии и так далее».
В июле 1989 года на смену так называемой «доктрине Брежнева» пришла «доктрина Синатры» – так один из советников Горбачева охарактеризовал его новый внешнеполитический курс, намекая на знаменитую композицию «My Way» (На свой лад). Имелось в виду, что отныне восточноевропейские страны были вольны выбирать собственный путь в политике и экономике.
В начале октября Горбачев приехал в Восточный Берлин на празднование 40-й годовщины ГДР.
Как отмечает бывший корреспондент New York Times в Москве и Бонне Серж Шмеман, в то время как десятки тысяч жителей шли по улицам города со свечами в руках, Горбачев жестко высказал свою позицию лидерам Восточной Германии.
«По Берлину шла огромная толпа, – вспоминает Шмеман. – И в это время Горбачев дал понять лидеру Восточной Германии Хонеккеру, что не собирается оказывать ему поддержку, и если тот не будет идти в ногу со временем, то останется за бортом истории. Заявление Горбачева было не просто символическим: он предупредил Восточную Германию, что не поддержит ее, и это был огромный шаг».
Через несколько недель Хонеккер ушел в отставку, а спустя месяц после визита Горбачева пала Берлинская стена.
По словам Роберта Легволда, падение Берлинской стены ускорило крах коммунистических режимов по всей Восточной Европе. Он начался в июне в Польше, где на свободных выборах «Солидарность» одержала триумфальную победу.
«Это был каскадный эффект. Все как будто происходило одновременно, и на мысль о цепной реакции наводила только последовательность: сначала Польша, потом Восточная Германия, потом Чехословакия, Венгрия и, наконец, Болгария и Румыния», – отмечает эксперт.
Шмеман подчеркивает: события в Румынии в конце декабря 1989 года были отмечены высоким уровнем насилия. «Только в Румынии, – констатирует он, – была стрельба; около тысячи человек погибли в Тимишоаре и других городах. И, конечно, Чаушеску и его жена были казнены после крайне поспешного разбирательства, которое выдали за суд».
Легволд и другие эксперты считают, что падение Берлинской стены ознаменовало конец «холодной войны».
«Институциональная база для «холодной войны», насколько она была сосредоточена в Европе, исчезла, поскольку Организация Варшавского договора – военный альянс, противопоставлявший себя НАТО, – прекратил свое существование. А это, разумеется, означало, что советские войска, базировавшиеся в Восточной Европе и на границе с Западной Германией, в Восточной Германии, будут отведены. Поэтому в силу институциональных и концептуальных причин «холодная война» завершилась», – поясняет аналитик.
Падение Берлинской стены оказало существенное воздействие на американо-российские отношения, вспоминает Шмеман: «Это изменило всю карту мира, и, что самое главное, нашу психологию. Все мы – по крайней мере я – выросли с психологией «холодной войны», с убеждением, что есть плохие и хорошие, они и мы – две основные силы. Если вдруг взбрыкнет Заир, то или они, или мы возьмем его под контроль в контексте основного противостояния. И вот, с потерей этого принципа возникла динамика, которую еще нужно было освоить».
Британский историк Фредерик Тейлор считает, что падение Берлинской стены оказало крайне негативное психологическое воздействие на россиян, в особенности на элиту. Он приводит в пример российского президента Владимира Путина. «Путин, – напоминает Тейлор, – работал агентом КГБ в Дрездене, в Восточной Германии, когда пала стена, и в городе его хорошо знали.
Так что он на собственном опыте знает, что значит превратиться из завоевателя, человека, которого все приветствуют со страхом и уважением в этой стране-спутнике с марионеточным правительством, подконтрольным СССР, в человека, не имеющего никакой власти над тем, что происходит в Восточной Германии. Вскоре он, конечно, оказался в России. Но я думаю, что многие люди чувствовали то же самое, ощущая то же унижение и горечь утраты».
По словам историков, возвращение России к прежнему статусу супердержавы – один из ключевых элементов внешней политики Путина.
Тейлор отмечает, что падение стены имело и другое непредвиденное последствие.
«Оттепель в «холодной войне», – отмечает он, – позволила всем этим монстрам вроде исламского терроризма восстать из мрака, пока таял лед. И мы до сих пор разбираемся с этими проблемами. Наш мир сейчас намного более открыт. Но в каком-то смысле тот замороженный мир, который жестко контролировали два блока, был безопаснее, если только вы не были непосредственно в зоне риска. А теперь может случиться все, что угодно».
По мнению Тейлора, именно это сегодня и происходит.
