В эти дни мир отмечает двадцатилетие «бархатных революций» 1989-го года в Варшаве, Берлине, Будапеште и Праге, за которыми последовали падение Берлинской стены и мирные демократические преобразования в Восточной и Центральной Европе. Между тем сегодня правительства так называемых «закрытых» государств пытаются помешать тому, чтобы подобные события произошли на их территории. В течение последних нескольких лет международное сообщество, пытаясь оказать поддержку мирным демократическим процессам в этих странах, сталкивается с различными трудностями.
Много важных исторических событий последовало за падением Берлинской стены в 1989 году. По всей Европе образовались государства, построенные на принципах демократии и плюрализма. Движения за демократию в странах Балтии, в Хорватии, Сербии, Грузии и в Украине имели много общих черт с «бархатными революциями» того времени. Однако по-прежнему остается открытым вопрос: может ли мирное движение за демократию привести к осязаемым результатам в таких странах, как Иран, где авторитарные правители пытаются помешать стремлению народа к переменам?
Во время обсуждения этого вопроса в Институте Брукингса в Вашингтоне эксперты предположили, что в то время, как мирные движения за демократию наталкиваются на различные препятствия и не сразу ведут к успеху, они могут оказаться более эффективными для достижения социальных перемен, чем вооруженные конфликты. Тимоти Гартон Эш, профессор Оксфордского университета, специалист в области европейских исследований, был свидетелем революций в Восточной и Центральной Европе, поставивших точку на коммунизме в Европе. Он говорит, что эти движения стали примером для мирных перемен в будущем.
Тимоти Гартон Эш: Модель 1989 года была ненасильственной. Благодаря ей была создана широкая общественная коалиция, в ней принимали участие широкие массы. Социальная акция закончилась переговорами, компромиссом. Символом французской революции 1789 года была гильотина, а символом 1989-го стал круглый стол, за которым ведутся переговоры.
Каждый раз во время мирных демонстраций политическая воля международного сообщества повергалась серьезным испытаниям. Как считает профессор Эш, в течение первых самых важных девяти месяцев 1989 года администрация Джорджа Буша-старшего вела себя отстраненно.
Тимоти Гартон Эш: Они ничего не делали для того, чтобы взять ситуацию под контроль. И как историк я могу сказать, что это было самое лучшее решение, которое Соединенные Штаты могли принять в тот момент. Ситуация была идеальной, поскольку вся подготовительная работа была проделана в предыдущие 30 лет. Были созданы все необходимые условия, при которых люди в разных странах могли осуществлять перемены.
Томас Каротерс, вице-президент Фонда Карнеги, считает, что мы склонны уделять много внимания успехам, в то время как именно неудачи должны служить для западного мира сигналом к действию.
Томас Каротерс: Грузия, Украина, Кыргызстан и вообще идея цветных революций привлекли к себе огромное внимание. Нам кажется, что мы были успешны. Но есть также Беларусь, где, можно сказать, ничего не получилось. Азербайджан никуда существенно не продвинулся. Помощь Кубе на протяжении сорока лет не принесла никаких результатов. Бирма ни к чему не пришла. В Казахстане не так много изменений, и так далее.
Некоторые авторитарные режимы относят «бархатную революцию» к заговору, организованному извне для подрыва их власти.
Томас Каротерс: Во-первых, ни в одном случае Запад не был организатором этих событий. В каждом конкретном случае именно народ осуществлял перемены. Демократические страны просто реагировали, в лучшем случае поддерживали.
Старший научный сотрудник Института Брукингса Сюзан Малони отмечает, что в последние четыре месяца в Иране произошли неожиданные и серьезные события.
Сюзан Малони: Впервые после революции 1978-79 годов мы видели, как большое количество жителей Ирана вышло на улицы в знак протеста против «украденных», подложных выборов 12 июня. Они также выражали свой гнев и свое разочарование системой, которая, по их мнению, не защищала их интересов. Еще рано говорить, к каким результатам это приведет. Но история покажет, были ли события 12 июня «цветной революцией» или еще одним шагом на пути иранского народа к демократии.
Новой администрации придется принять много трудных решений, в том числе и о том, как она может поддерживать мирное движение за демократию в мире.
Тимоти Гартон Эш: Президента Обаму критикуют за его сдержанную реакцию на массовые волнения в Иране. По моему мнению, если даже он и ошибся, то совсем не на много. Потому что ситуации такова, что режим пытается дискредитировать движения и отождествляет его с великим сатаной – с США, и с малым сатаной – Великобританией. В такой ситуации нужно быть очень осторожным, чтобы не навредить.
Сюзан Малони считает, что взаимодействие администрации Обамы с Тегераном в вопросе ядерной программы является подходящим механизмом и может привести к дальнейшей демократизации Ирана.
Сюзан Малони: Мне кажется, что администрации Обамы и дальше следует продолжать взаимодействие с Ираном. Начало у этого процесса было положительное, во время двусторонней встречи в Женеве, при поддержке других сторон. Но это совсем не значит, что вопрос прав человека должен быть по важности на втором или третьем месте.
Эксперты считают, что самый эффективный способ поддержать демократические движения – это обеспечивать силу, открытость и привлекательность западного общества. Нужно также при помощи иностранных СМИ передавать запрещенную информацию в закрытые общества и обеспечивать организованную международную поддержку демократическим движениям.
