Роза Файтельсон сидит на кухне. Обычный день, обеденное время. Розу как будто и не удивляет, что в ее избушке – незнакомые люди, угощающие ее апельсинами: день-то жаркий. Впрочем, ей уже перевалило за девяносто, а удивляться Роза Файтельсон разучилась давно: она выжила, когда евреев в этих местах истребляли поголовно. А позднее, когда немногие уцелевшие начали уезжать, Роза предпочла остаться.
Семьдесят лет назад сюда, на белорусскую землю, пришли люди в серо-зеленой форме: солдаты третьего рейха. За три года нацисты истребили 80 процентов из приблизительно 980 тысяч евреев, проживавших на территории Беларуси.
Зондеркоманды окружали еврейские местечки и сгоняли их жителей в тесные гетто. После чего наступал день, когда евреев подводили к специально вырытым ямам и расстреливали. Это случилось в Сенно, где жила Роза Файтельсон.
И все же некоторым белорусским евреям удалось выжить. Одни скрывались в землянках, другие уходили в партизаны, третьи бежали на восток. Но когда война закончилась, не все смогли вернуться в родные места: жить рядом с могилами расстрелянных родных было нелегко.
Евреев в современной Беларуси осталось совсем немного. Но эти немногие – последние хранители той великой культуры, о которой мир знает по картинам Марка Шагала, да еще, пожалуй, по бродвейским мюзиклам Ирвинга Берлина.
Согласно данным переписи, сегодня в Беларуси проживает около 13 тысяч евреев – чуть больше одного процента от еврейского населения 1941 года. В послевоенный период уменьшению еврейской диаспоры способствовала эмиграция. Да и сегодня бедность и социальная изоляция заставляют молодежь покидать страну и переезжать в Израиль.
В годы нацистской оккупации Роза, работавшая бухгалтером, нашла убежище в Сибири. После войны – вместе с мужем вернулась в Сенно. Сегодня, кроме Розы, в этом поселке ремесленников, где когда-то говорили на идиш, проживает лишь четверо евреев.
«Нам больше было некуда ехать», – рассказывает Роза. На грязной улочке, где примостился ее деревянный дом, по пятницам больше не зажигают субботних огней. Но выкрашенные в голубой цвет дома и уличные колонки с питьевой водой остались такими же, что и сто лет назад.
Ровесники Розы уже не той физической форме, чтобы принимать гостей. Одному из них – девяностолетнему Мельцону Шменко – трудно передвигаться; во время нашего визита он упал и серьезно ушибся.
Каждый день Розу навещает Светлана Левина. По меркам здешней общины, она принадлежит к «молодежи» – ей всего 57 лет. По просьбе Розы, Светлана собирает малину в запущенном саду.
«Кушайте!» – угощает нас Роза, наливая воду в чайник. У Розы – маленький садовый участок. Кроме того, ей помогает Американский еврейский комитет, присылающий ей крупу и уголь. Так можно продержаться зимой.
Свою молодость Роза вспоминает нечасто. Правда, былое все равно не уходит из памяти. До сех пор перед глазами местечковые мороженщики и праздники в синагоге. Увы, снесенной после войны, когда советская власть развернула очередную антирелигиозную кампанию. Два старых кладбища – вот и все, что осталось от еврейской общины.
Да и Розе многочасовые приемы уже не под силу. Мы чувствуем, что пора уходить. Роза прощается с нами и приглашает заходить еще.
Другие материалы о событиях в Беларуси читайте в рубрике «Беларусь»
