Марк Белл:
Создается впечатление, что развитие событий в Украине заставило Кремль круто изменить курс: он ставил сначала на одну лошадь и по ходу дела ему приходится менять ее. У вас нет такого впечатления?
Павел Фельгенгауер:
Ситуация в Киеве, конечно, вышла из-под контроля политтехнологов и операторов в Кремле, и им надо придумывать теперь, что делать дальше, и непонятно вообще, что делать. Ситуация эта воспринимается очень эмоционально вообще и лично нашим президентом, Владимиром Путиным. Он, если говорить простым языком, не просто зол, а взбешен. В бешенстве пребывает, судя по его выступлениям сначала в Индии, а потом в Турции. В этих условиях очень сложно менять тактику и особенно стратегию. В нашей системе трудно это сделать.
М.Б.:
Тем не менее какие-то знаки российский президент подает о готовности сотрудничать с любым государственным деятелем, который будет избран в Украине законным голосованием. Нет так ли?
П.Ф.:
Пока это непонятно. Это было сказано, как ритуальная фраза. Но после этого следует очень серьезное «но». Совершенно не очевидно, что произойдет в дальнейшем. Пока, во всяком случае, у кого-то есть надежды, что удастся пропихнуть своего человека. Возможно, будут пытаться поддерживать сепаратизм в русскоязычных областях Украины. Много чего может быть... Про Грузию тоже говорили, что будут сотрудничать с любым президентом, даже были какие-то встречи с Саакашвили, а отношения все равно достаточно плохие. Представить, как могут сложиться у Путина отношения с Ющенко?.. Будут, наверное, серьезные перемены. Понятно, войной мы туда не пойдем, просто потому, что не можем, но подрывные операции против Ющенко и его сторонников могут продолжиться.
М.Б.:
Чтение откликов в русском интернете, в том числе и на ваши статьи, оставляют впечатление, что «глас народа» звучит в унисон с генеральной линией кремлевских политтехнологов, а именно - что оранжевая революция в Украине - это типичная спецоперация ЦРУ, ОБСЕ и других привычных аббревиатур, что власть толпы таит страшную опасность… Что это? Чем вы объясняете подобную реакцию: исторической памятью о семнадцатом годе, фрустрацией в связи с уходом Украины из пространства влияния Москвы или просто завистью к тому, что происходит на Украине?
П.Ф.:
А просто не надо читать то, что пишут в Рунете. Это очень, надо сказать, узкая группа людей, они не отражают почти ничего, а если и отражают какую-то социальную группу, то это, скорее, люди средних лет, лет тридцати, иногда старше, люди, которые после краха СССР уехали на Запад. Многие пишут как раз с Запада, они там работают. Но им Запад по разным причинам, возможно, личным, не нравится. Они как бы русские националисты или державники. Именно они чаще всего и пишут. В Москве таких настроений реально не так уж много. Во всяком случае нельзя сказать, чтобы они доминировали. Поэтому русский интернет мало что отражает.
