Что ж, Нобелевский комитет поддержал славную традицию. К именам таких выдающихся деятелей мировой литературы, как Рудольф Ойкен, Пауль Гейзе, Эйвинд Йонсон и Гарри Мартинсон, прибавилось имя Эльфриды Елинек.
Елинек среднепопулярна в немецкоязычном мире и, отчасти, во Франции. Да что там говорить, она попросту средняя писательница. Ее романы, такие как «Мы всего лишь приманка, бэби!» и «Прекрасные, прекрасные времена» пользовались успехом главным образом в левацких кругах как сатира на то самое общество, которое обеспечивает Елинек и ее читателям комфорт для чтения и сочинения этих романов. Единственная ее вещь, которая имела более широкий резонанс, - роман «Пианистка», да и то не так в 80-е годы, когда он был написан, а недавно, когда по нему был поставлен фильм с французской кинозвездой Изабель Юппер в главной роли. Елинек сама по образованию музыкант, и в этом романе проявляется ее интимное знание своей профессии. Садомазохистские развлечения героев тоже написаны с глубоким пониманием.
Еще Елинек пишет пьесы, которые, как я узнал из прессы, регулярно проваливаются на австрийской сцене. Так в прошлом году публика освистала ее пьесу «Бэмбиленд» - сатиру на американскую войну в Ираке. Видно, пьеса была уж очень поганой, если так не понравилась даже пацифистски настроенной австрийской публике.
Лично о Елинек известно, что она бывшая коммунистка, нынешняя феминистка, пацифистка и психопатка. Психопатия заключается не в том, что она пыталась совместить коммунистические убеждения с пацифистскими, а в том, что она страдает «социальной фобией». По правде сказать, я даже не знал, что такая существует в психиатрической номенклатуре. Это, оказывается, вроде клаустрофобии или агорафобии, только страдающие этим недугом боятся не замкнутого или открытого пространства, а быть на людях. Обычно не принято говорить о болезнях нобелевских лауреатов, но тут пришлось: Елинек, когда ей сообщили о награде, сразу же сказала, что на церемонию в Стокгольм не поедет из–за своего диагноза.
Присуждение Нобелевской премии этого года Эльфриде Елинек подтверждает, как мне кажется, две истины относительно Нобелевских премий в области литературы.
Первое. Когда советская пресса поднимала вой по поводу присуждения премий Бунину, Пастернаку и Солженицыну и главным мотивом вытья и взвизгиванья было обвинение в политической подоплеке, некая извращенная истина в этих обвинениях присутствовала. На протяжении всей своей истории Нобелевский комитет был раздираем борьбой между политизированным большинством и объективным меньшинством академиков.
В первый период существования нобелевских премий большинство составляли ханжи и пуритане. Это они блокировали кандидатуру Льва Толстого за то, что он осмелился по-своему пересказать евангелия, Горького - за социализм. И, уж совсем скандально, двух величайших скандинавских писателей своего времени - Ибсена и Стриндберга. Ибсена, как стало известно из опубликованной годы спустя переписки, за то, что «пишет туманно и непонятно»! Стриндберга даже не обсуждали, несмотря на его всемирную славу. Он писал «про неприличное». Понадобилось сто лет, чтобы премию дали именно «за неприличное». Только Эльфрида Елинек - не Стриндберг.
На эту тему интересно пофантазировать. Август Стриндберг - единственный классик мировой литературы, которого дала миру Швеция. Живи он сейчас, имел бы он шанс получить «нобеля»? Безусловно, нет. Он был настоящим мизогинистом, своего страха перед женщинами и ненависти к ним не скрывал. Уже одно это обстоятельство моментально дисквалифицировало бы его в глазах нынешних политкорректных академиков. Но вот ведь какая штука: женщины-актрисы обожают роли в пьесах Стриндберга. Там есть что играть! Предрассудки и моральные заблуждения автора - одно, а тексты, им созданные, - другое. Женские характеры, созданные Стриндбергом, несут в себе психологические бездны, столь же завораживающе глубокие, как и его герои-мужчины. О писателе надо судить по книгам, а не по партийному билету.
В последний период в Шведской академии часто преобладает политкорректность. Еще более скандальной, чем нынешняя, была, на мой взгляд, премия итальянцу Дарио Фо в 1997 году. Ведь Фо вообще не писатель. Он даже и не вполне драматург - так, пишет тексты для своих сатирических скетчей. Это вроде как если бы Нобелевскую премию дали Жванецкому. Дарио Фо за его коммунистические карикатуры дали, а Пруст, Кафка, Набоков, Музиль, Борхес, Грэм Грин, Анна Ахматова и Уистан Оден, видите ли, не дотянули до нобелевского уровня.
Характерно, что генеральный секретарь Шведской академии Хорас Энгдаль свою речь с объявлением нового лауреата в основном посвятил тому, что политика тут не при чем. Это звучало как-то даже наивно для академика. Если политика не при чем, что же ты так стараешься это доказать?
Второе, о чем задумываешься, когда слышишь, что Эльфрида Елинек - вроде как «главная писательница» в мире на сегодняшний день, - это о принципиальной неприложимости принципа соревновательности к литературе. И в этом смысле Нобелевская премия представляется не признанием - объективным или политически мотивированным - заслуг писателя, а лотереей. Иногда выигрыш достается действительно большому писателю - Киплингу или Фолкнеру, или Камю, или Пастернаку. Иногда удача выпадает на долю писателя относительно малоизвестного, но заслуживающего признания, как Элиас Канетти или Вислава Шимборска. Иногда везет человеку случайному, как эта… Эльфрида… как ее?… Ах, да все равно через год никто и не вспомнит.
