Влюбленные в Шекспира
«Какой интерес, когда на сцене женщину играет женщина? Какой в этом артистический вызов?» Так полагает герой нового фильма Stage Beauty (в российском прокате «Красота по-английски») актер лондонского театра XVII века Эдвард «Нед» Кинастон.
Реально существовавшего Кинастона играет американский актер Билли Крадап, для которого эта роль, безусловно, станет ускорителем его до сих пор незаслуженно медленно прогрессирующей карьеры.
Кинастон прославился, играя на лондонской сцене женские образы в пьесах Шекспира, и был, по мнению его современника-мемуариста Сэмюэла Пипса, «самой милой женщиной на сцене». Дело в том, что эдиктом короны женщинам было запрещено играть на театре. До тех пор, пока король-театрал Карл II (Руперт Эверетт) по настоянию своей любовницы-простушки с артистическими амбициями Нил Гуин (Зои Тэппер) не повелел запретить мужчинам играть женские роли.
Эта исторически правдивая ситуация легла в основу пьесы Джеффри Хэтчера, по которой он и написал сценарий фильма, поставленного режиссером Ричардом Эйром («Айрис»). Авторы довольно успешно балансируют между заданной сюжетом театральностью и необходимой для экранного произведения кинематографичностью.
Неизбежно напрашивающиеся сравнения с незаслуженно увенчанным «Оскаром» фильмом «Влюбленный Шекспир» явно в пользу «Красоты по-английски». Stage Beauty с английского можно перевести и как «Прелесть театра», и как «Сценическая красавица». Оба эти смысла получают достаточный анализ в картине. Она - своеобразный гимн театру. Причем театру земному, со всеми его буднями, ведущими к моменту высокого праздника, когда поднимается занавес и между актерами на сцене и публикой в зале возникает почти мистический симбиоз.
Вторая, столь же важная тема фильма, - мужское и женское. Как для главного героя, его театральная ориентация переплетается и путается с сексуальной. Конечно, в поставленном сегодня фильме этот предмет рассматривается с позиций современного представления о сексуальности вообще и гомосексуальности в частности. Ясно, что хотя действие фильма происходит в постпуританской Англии короля-эпикурейца Карла II, но обращен-то он к сегодняшнему зрителю. И рассчитывает на его толерантность.
Актер Билли Крадап демонстрирует не только уверенное владение британским акцентом, но и недюжинную смелость в показе сексуальной амбивалентности своего героя. Кроме того, ему весьма успешно удается показать, как талантливый актер, скованный условностями своего времени и места, в экстремальной ситуации превращается в яркого режиссера и актера, способного играть мужские роли.
Молодая американская актриса Клер Дэйнс, играющая театральную одевальщицу, мечтающую стать актрисой, вполне адекватна для своей роли. Хотя в ключевой сцене из «Отелло», ставшей кодой фильма, хотелось бы видеть больше тонкости в ее прочтении Дездемоны.
Фильм ни разу впрямую не провозглашает своей любви и уважения к Шекспиру. Но тень Барда витает над этой кинопостановкой. Так же, как Шекспир, авторы стараются сочетать драму и трагедию с комедийными элементами. Кроме того, они ненавязчиво показывают, что Шекспир был впереди своего времени. Это достигается в финальной сцене из «Отелло», о которой я упомянул выше, за счет того, что по сюжету актеры начинают трактовать текст совершенно современно, приводя поначалу в ужас зрителей, в том числе и самого короля.
Билли Крадап и Клер Дэйнс словно прилетели в Лондон 1660 года на машине времени и показали насмерть перепуганным лондонцам эпохи Реставрации, что чувствуют их потомки в XXI веке. Только костюмы тактично напоминают нам, что дело происходит в прошлом.
Но в хорошем кино прошлое не просто воспроизводится, а служит поводом для вполне современных размышлений. О жизни и об искусстве.
