Похоже, что густой туман, окутывавший с самого начала трагедию в Беслане, начинает развеиваться. Шамиль Басаев взял на себя ответственность за организацию этого страшного теракта и изложил требования, которые выдвинули террористы в обмен на освобождение заложников. По его словам, они требовали немедленного прекращения войны в Чечне. С просьбой прокомментировать это сообщение Русская службы «Голоса Америки» обратилась к исполнительному директору Американского комитета за мир в Чечне, директору Джонстаунского фонда Глену Ховарду.
Семен Резник: Прежде всего, Глен, скажите, насколько можно доверять этому сообщению? Не пытается ли Басаев присвоить себе задним числом чужие заслуги?
Глен Ховард: Басаеву очень трудно из раза в раз утверждать, что эти акты - дело его рук. Очень подозрительно, что он не сразу заявлял об этом. Последнее выступление Басаева немного странное, но уж если он говорит, что берет на себя ответственность, - мы должны исходить из того, что это так и есть. Странно, что он не сразу выступил. По-моему, он хочет привлечь к себе внимание прессы.
С.Р.: Но ведь он приводит довольно конкретные подробности. Мы, например, до сих пор не знали толком, собственно говоря, чего добивались те люди, которые захватили заложников. А оказывается, что они требовали немедленного вывода войск из Чечни…
Г.Х.: Вот именно. Требования в Беслане и последние заявления Басаева одинаковы: вывести русские войска из Чечни. Нельзя игнорировать политическое содержание их выступления. Поэтому я вполне согласен с Михаилом Горбачевым в том, что за актом в Беслане лежит ситуация в Чечне и требование закончить войну. Президент Путин должен установить контакты с умеренными группами. Я имею в виду людей, которые живут за рубежом и осуждают террористические акты.
С.Р.: То есть вы имеете в виду чеченских лидеров, которые осуждают террористические акты и которые в свое время были избраны действительно свободными выборами, - с ними надо вести диалог?
Г.Х.: Да. Естественно.
С.Р.: По-моему, именно такова постоянная позиция вашей комиссии за мир в Чечне?
Г.Х.: Это также позиция Елены Боннэр, и Руслана Аушева, и многих других. Это ведь всем видно. Нужно же с кем-то вести переговоры и иметь контакты. Продолжение этой войны ведет к самым серьезным последствиям как для России, так и для Чечни.
С.Р.: Да, но, вот видите, Путин категорически отказывается вести переговоры с кем бы то не было. И теперь он вводит новую систему власти в России в качестве реакции на эти события. А когда возникает вопрос о переговорах, он резко отвечает: Америка ведь не ведет переговоры с Усамой бин Ладеном, что же вы мне навязываете такие переговоры? Как вы к этому относитесь?
Г.Х.: Я не согласен с этим. Существует большая разница между бин Ладеном и лидером сепаратистов Асланом Масхадовым, который двадцать раз просил о проведении переговоров. Бин Ладен никогда не предлагал переговоров. Он объявил террористическую мировую войну. И во-вторых, Масхадов был избран путем демократических выборов в Чечне в 1997 году. Представители России присутствовали на выборах в качестве наблюдателей. Невозможно сравнивать бин Ладена с Масхадовым, лидером, которого чеченский народ выбрал демократическим способом. Президент Путин не желает этого признать. Пока Россия проводит такую стратегию на Северном Кавказе, проблема не будет решена. Все это понимают. Всем это ясно.
Мне кажется, что трагедия в Беслане явилась большим шоком для России. Надеюсь, что в Кремле задумаются над этой ситуацией. Я думаю, что назначение Козака [полпредом президента] на Северном Кавказе будет полезным. Этот человек понимает ситуацию, это поможет урегулировать ситуацию. Иначе выхода из тупика не будет.
