Записи, звучащие в программе:
“All Blues”. Майлс Дэвис
“So What”. Майлс Дэвис
Из диска Херби Хэнкока ‘Directions in Music”
Херби Хэнкок - рояль; Майкл Брекер - тенор-сакс; Рой Харгров - труба; Джон Патитуччи - бас; Брайан Блейд - ударные
“Gossipin’ hens”. Уинтон Марсалис
Из диска “Reeltime”
Клод Уильямс - скрипка; Эрик Риид - рояль; Реджинал Уил - бас; Херлин Хайли - ударные
“On the Sunny Side of the Street”. Дороти Филдс, Джимми Макхью
Во вторник, тридцатого марта, коллекция Национального музея американской истории пополнилась роялем, синтезатором и микрофоном - все это на специальной церемонии передано в дар музею выдающимся джазовым музыкантом Херби Хэнкоком. Дата выбрана в преддверии начала «Месяца джаза». Впрочем, точнее будет сказать, что называется апрель не просто «Месяцем джаза», а «Месяцем благодарности джазу» или, если хотите, «Воздаяния джазу по заслугам».
Жест Хэнкока, равно как и церемония, вполне соответствует тому месту, какое джазу должно быть отведено в истории Америки, ее культуры. Я употребила слово «должно» не случайно: как известно, нет пророков в своем отечестве, и джаз частенько оттирался и поп-музкой, и роком чуть ли не на музыкальные задворки страны. Правда, в начале восьмидесятых, вслед за Уинтоном Марсалисом в джаз пришло новое поколение музыкантов. Успех Марсалиса, по словам продюсера фирмы «Колламбия рекордс», определил судьбу целого поколения: молодые музыканты получили возможность играть, не идя ни на какие компромиссы. На джаз появился спрос. А я хочу прибавить к этому, что, практически, все звукозаписыавющие фирмы к началу восьмидесятых исключили из своего меню джаз. Сейчас же почти на всех есть джазовые отделения, а успех «молодых львов» вызвал новую волну интереса к джазовым истокам, к классике джаза, к творчеству мастеров, которым молодые музыканты посвящают свои диски. Кстати, поэтому их еще называют неотрадиционалистами. Но хотя джаз вновь начал отвоевывать внимание широкой публики, увы и ах, многие по-прежнему считают джаз «трудным» жанром, не удосуживаясь разобраться в том, почему они так охотно повторяют эту расхожую формулировку, тем самым закрывая для себя двери в мир свободного полета, нескончаемых эмоциональных откровений и захватывающих дух открытий.
Но, повторяю, апрель в Америке объявлен Месяцем джаза. Что до нас с вами, то мы воздаем джазу по заслугам еженедельно и неизменно, не так ли?
Как и для многих музыкантов, решающим моментом в жизни Херби Хэнкока была встреча в 63 году с Майлсом Дэвисом, который пригласил его работать в составе своего квинтета. Дэвис был не только великим трубачом - но отличался воистину гениальным нюхом на таланты. С одобрения и при поддержке Дэвиса ритм-группа квинтета - Рон Картер - бас, Тони Уильямс - ударник и Херби Хэнкок - рояль - стала самой новаторской и впечатляющей ритм-группой в истории джаза. Вместо выполнения традиционной аккомпаниаторской функции, музыканты стали полноправной частью квинтета, ведущей на равных «разговор» с трубой Дэвиса и саксофоном Уэйна Шортера .
Любопытен тот факт, что Хэнкок, в свою очередь, немало способствовал успеху уже упомянутого мною «патриарха» молодых львов Уинтона Марсалиса (ему, как-никак, уже сорок два года). В составе квартета Херби Хэнкока Марсалис записал диск, который на протяжении 39 девяти недель удерживался в списках лучших джазовых дисков «Биллборда» и четыре месяца - в первой десятке.
И этот же диск принес Марсалису его первую премию «Грэмми». Причем, Марсалис стал первым джазовым музыкантом, который был удостоен это премии и за джазовый альбом “Think of One”, и за альбом классической музыки, в которыой вошли концерты для трубы Гайдна, Хаммеля и Леопольда Моцарта. Всего же премий у Марсалис - не менее десяти. Композиции, вошедшие в диск “Reeltime”, были написаны Марсалисом для фильма “Rosewood”. Отсюда, я думаю, и присутствующее в названии диска слово “reel” - бобина, катушка.
«Подобно Эллингтону и Аарону Копланду, Марсалис - музыкант, который выражает себя столь же многообразно, сколь многобразна наша нация, - читаем мы во вкладыше к диску “Reeltime”.
По контрасту с его эпическим размахом, «Волшебный час» - “The Magic Hour”, записанный на «Блю ноут» и вышедший в марте этого года - диск интимный и камерный. О нем пойдет разговор в другой раз.
Сегодня же в нашей программе прозвучит запись еще одного ново-орлеанца, «великого Сачмо», как называют Луиса Армстронга. Она была сделана тридцатого ноября 1947 года, во время выступления Сачмо в концертном зале Бостона Simphony Hall.
Я хочу предварить эту запись сообщением о том, что в одной из программ, «Путешествия по Америке», которые ведет ваша покорная слуга, я расскажу о новом нью-йоркском музее, который называется «Дом Луиса Армстронга». Открылся он полгода назад, в Квинсе.
