Когда-то, собираясь переселиться в Америку, я много о чем беспокоился, но меньше всего меня беспокоили клише советской пропаганды относительно ужасов капитализма. Как и практически все, кого я знал, ни одному слову пропаганды я давным-давно не верил. Вернее, верил наоборот. Если говорили, что Америка хочет мирового господства, - значит, не хочет. Говорили, что трудящиеся Соединенных Штатов живут в нищете: значит, живут зажиточно. Говорили, что Америка - страна контрастов: значит, все экономические и социальные различия там сглажены.
В общем-то я правильно все понимал, но жизнь внесла свои коррективы. Сразу по прибытии я ткнулся, так сказать, мордой в контрасты.
Первые недели в Америке мы прожили в Детройте. Этот большой город, столица автомобильной промышленности, спланирован, грубо говоря, концентрическими кругами. От центра расходятся улицы-лучи, пересекая кольцевые проспекты. Названы кольца незамысловато. То, что находится в радиусе трех миль от центра, называется «Третья миля», то, что в пяти милях - «Пятая миля», и так далее до Двадцатых миль, поскольку пригороды простираются далеко.
Мы поселились сразу за Восьмой милей. В этом районе жили в опрятной скромности люди небогатые и в основном белые. Дома побогаче начинались между Девятой и Десятой милей. В районе Двадцатых миль стояли совсем уж какие-то роскошные виллы и замки. В сторону же центра, напротив нас, на другом «берегу» Восьмой мили были такие же, как наши, скромные, но опрятные, кварталы, но уже с негритянским населением. Дальше дома становились обшарпаннее, улицы замусореннее, все больше было видно пьяных и обкуренных. А в центре никто не жил и стояли руины, обгорелые, с выбитыми стеклами дома, брошенные после горячего лета 1968 года, когда в Детройте были большие уличные беспорядки.
В Детройте бегство среднего класса из городского центра в безопасные и благоустроенные пригороды, так называемую «suburbia», было особенно наглядно, как на диаграмме, но явление это было повсеместное. Богатая и образованная часть общества оставляла исторические центры на поток и разграбление тем, кого недостаток образования и нищета держали запертыми в этих новых гетто. Это был действительно резкий, наглядный социальный контраст, общественная болезнь, чреватая тяжелыми последствиями.
На моей памяти не раз возникали программы ревитализации городов. В том же Детройте лет пятнадцать назад построили в самом центре комплекс шикарных высоток «Ренессанс-центр» - офисы, дорогие квартиры, бутики. Но он так и стоял, как тщательно охраняемая крепость среди опасной пустыни.
Но в последние годы что-то сдвинулось с места, города начинают выздоравливать. В книге Пола Грогана и Тони Прошио «Города возвращаются» [Paul Grogan and Tony Proscio Comeback Cities, Westview Press] собраны конкретные свидетельства этого положительного процесса. Вот их главное, не слишком триумфальное, но тем не менее радостное заключение: «Не то чтобы с бедностью было или скоро будет окончательно покончено, и не то чтобы городские центры возвращались к золотым дням славного прошлого, но они реально становятся местами, где люди хотят жить, иметь бизнес, делать покупки, отправлять детей в школу».
Наблюдения Грогана и Прошио подтверждаются данными американской счетной палаты: число людей, вырвавшихся наверх за черту уровня бедности, резко подскочило за последние несколько лет именно в центральных районах больших городов. Объясняется это удачным сочетанием двух факторов: общим экономическим подъемом 90-х годов и реформой системы социального обеспечения. По новым правилам миллионы питомцев собеса (а это главным образом матери-одиночки) теперь работают, им для этого созданы необходимые условия.
Но само по себе то, что у жителей городских гетто завелись трудом заработанные денежки, еще не обеспечивает ремонта домов, тротуаров и школ, открытие новых лавок и ресторанов, цветников на месте пустырей с битым стеклом. Гроган и Прошио называют четыре силы, ответственные за видимые изменения облика городских кварталов.
Первое - это широко распространившееся общественное движение местной инициативы. Инициативные группы своими руками благоустраивают район, где живут, и выбивают финансовую поддержку от государства и от частных компаний.
Второе - это кооперация между местными инициативными группами и бизнесом. Вместе они добиваются от властей льготных налоговых условий, что позволяет как большим корпорациям, так и (это особенно важно) мелкому бизнесу с выгодой вести дело на прежде заброшенных территориях.
Третье - это общенациональное явление, которому ни социологи, ни Гроган и Прошио еще не нашли исчерпывающего объяснения: заметное уменьшение уровня преступности в больших городах Америки. Отчасти это можно объяснить все той же местной инициативой: люди, вкладывающие столько сил в благоустройство своего микрорайона, строже следят за тем, чтобы в нем не было хулиганства, строже спрашивают с полиции, на содержание которой они платят налоги.
Четвертое относится к области законодательной. На местном и федеральном уровне принимается все больше законов, направленных на то, чтобы как можно полнее передать управление городскими районами на самый низовой местный уровень. То есть происходит нечто прямо противоположное вектору нынешней российской политики. Там все укрепляют «вертикаль власти», а здесь хотят, чтобы была одна «горизонталь». И похоже, что эта «горизонталь» срабатывает.
