Инна Дубинская:
Московская Хельсинская группа вместе с местными правозащитными организациями и американским объединенным Комитетом бывших советских евреев выпустили доклад о положении с правами человека в 2001 году в 89 регионах России, включая Чечню. Это первый такой всеобъемлющий доклад. Еще несколько лет назад это было немыслимо. Можно ли это считать хорошим знаком?
Анн Нива:
Конечно, хорошим знаком, но этого недостаточно. Я не знаю, будут ли русские знать об этом докладе.
И.Д.:
Этот доклад есть на русском языке и английском языке на вебсайте Московской Хельсинской группы.
А.Н.:
Но кто в России читает хельсинский вебсайт? Вообще никто. Надо, чтобы об этом писали на русском языке в разных средствах массовой информации. Надо бы сообщить об этом и на телевидении. Но этого не будет. Я уверена, что этого не будет. Каждый раз, когда я возвращаюсь из Чечни, я соглашаюсь выступить на радио «Эхо Москвы». «Эхо Москвы» - это единственная независимая радиостанция.
И.Д.:
Что ж, никому не интересно слышать то, что знаете вы, что видели вы в Чечне?
А.Н.:
Конечно, никому не интересно, и это даже это специально было сделано. Я хочу сказать, что даже когда я выступаю на «Эхо Москвы», я чувствую, судя по вопросам слушателей, что половина согласна со мной и очень рада, что я открыла им глаза, и они очень мне благодарны за это, а другая половина - это люди, которые меня не понимают, которые не хотят понимать, они мне не верят и не хотят верить. Им так тяжело, что они предпочитают претендовать, что то, что я говорю - неправда, чем анализировать ситуацию. И это именно то, что есть в антураже Путина. Они не хотят понимать ситуацию.
И.Д.:
В Америке вас с большим вниманием слушают. Не только общественность. Вы выступаете на «CNN» и на других ведущих телеканалах, и в средствах массовой информации. Но и Государственный департамент, и Пентагон… Что интересует американскую общественность и политиков в Чечне?
А.Н.:
Они не хотят понимать, что там творится. Потому что, во-первых, из-за русской пропаганды очень трудно понимать ситуацию конкретно, как русская армия себя ведет. Я знаю, у меня есть много примеров. И потом, после террористических актов, Путину легче делать все, что он хочет, в Чечне. И мне кажется, что здесь в Америке, когда скоро будет годовщина террористических актов, начинают понимать, что да, Путин был на стороне антитеррористической операции в Афганистане, но это не должно ему давать право делать то, что он делает в Чечне. Все удивлены тем, что так называемая антитеррористическая операция до сих пор продолжается, уже три года, а ни одного их этих полевых командиров они не арестовали. Это же несерьезно. А как можно говорить потом об антитеррористической операции, об удачной антитеррористической операции? Никакой удачи нет.
И.Д.:
«В марте этого года в статье в газете «Ньюсдей» вы писали, что знаете, о чем думал, и что пережил американский журналист Дэниэл Перл, похищенный и убитый в Пакистане исламскими боевиками. Вот отрывок из этой статьи: «Конечно, мне страшно. Этот страх не имеет ничего общего с обычным испугом. Я не могу проглотить слюну. Пересохло горло. Я уже понятия не имею, что я здесь делаю. Но я здесь и поздно что-либо менять». Эти слова вы написали в Чечне. И вы уверены, что то же самое написал или, по крайней мере, подумал Дэниэл Перл, корреспондент «Уолл-стрит джорнэл» в последние часы жизни. Что заставляло его и вас ехать в военную зону?
А.Н.:
Если мы не поедем, кто же поедет? Это наша работа. Мы выбрали свободно нашу профессию, и я думаю, что именно поэтому он делал то, что он делал там. И я буду продолжать то, что я начала. Я всегда повторяю, что пока война продолжается, я буду писать про нее.
И.Д.:
Ваш очередной проект тоже связан с войной?
А.Н.:
Это связано со Средней Азией. Я надеюсь, это не значит, что это связано с войной. Посмотрим. Средняя Азия тоже очень интересный регион.
