Как мы уже упоминали, один из разделов книги члена международной Академии архитектуры Феликса Новикова знакомит читателей с жизнью и творчеством двенадцати архитекторов ХХ века, которых автор отобрал как самых, на его взгляд, крупных и интересных. В предыдущей беседе были названы имена первых четырех.
Феликс Новиков:
Среди моих избранников есть финский мастер Аалто. Он не был ни теоретиком, ни лидером, но он был мастером высшего класса: прекрасно работал с деревом, с кирпичом, его постройки всегда были очень строгие, никакой суеты форм. Это, в общем, образец мастерства и совершенства архитектурной формы. Бразилец Нимейер тоже в числе моей дюжины. Главные его работы - это «Площадь трех властей» в новой столице Бразилии. Он начинал это в пятидесятые годы, а завершил уже спустя 36 лет, когда поставил там пантеон «Свободы и демократии». Японец Танге тоже в этом списке - замечательный мастер, который выступил в 60 годы со смелым проектом застройки центра Токио, где его здания располагались на поверхности Токийского залива. Потом он построил наверно самую знаменитую свою работу - это спортивные сооружения в Токио, предназначенные для Олимпиады 60 года. Очень интересные формы - как улитки, они поднимаются с вантовыми конструкциями… Есть еще такой в моем списке мастер как Ио Минк Пэй - это американец китайского происхождения, замечательный архитектор, а самая знаменитая его работа - стеклянная пирамида Лувра. Это было очень острое и вместе с тем очень простое решение. Вот когда, знаете, говорят «колумбово решение» - так можно сказать об этом.
Семен Резник: Это стеклянные пирамиды, которые пускают свет внутрь в подземные помещения…
Ф.Н.: Не только свет, там вход через нее осуществляется. Вы входите в эту стеклянную пирамиду, потом эскалатором или лифтом опускаетесь в пространство подземного вестибюля, и дальше все это связано со всеми выставочными, экспозиционными залами Лувра. В общем, это была находка. Вот так войти в этот комплекс.
С.Р.: И как бы малое повторение этой идеи сделано им здесь в Вашингтоне, в Национальной галерее…
Ф.Н.: Это было раньше. Я думаю, что именно вот эта работа и послужила тому, что Франсуа Миттеран выбрал его в качестве автора для проекта в Париже. А следующий у меня американец Фрэнк Герри, который воздвиг свой музей Гугенхайма в Бильбао. Это постройка, которая, можно сказать, удивила мир, потому что никаких ассоциаций нет, это абсолютно новый ход. И любопытно, что это получило такое широкое признание, что число туристов, которые посещают Бильбао утроилось и сегодня достигло миллиона в год. Вот такой интерес. Должен вам сказать, что проект был очень смелым. И когда он обсуждался городскими властями, говорили, что это просто нельзя построить, как это сотворить? Тем не менее, все это возникло, и сам Гэрри, кстати, когда он завершал это здание, увидел, как воплотилась в натуре его идея, он сказал: «Мои кривые, я все-таки вас вытянул». Он сам был в восторге от того, что сделал, так я понимаю. Ну а теперь он предложил замечательный проект для Нью-Йорка. Другой вопрос - как скоро его можно будет осуществить после трагедии, случившейся там. Следующий у меня сэр Норман Фостер - это наверное первый архитектор, получивший титул «сэра». Его знаменитые работы находятся в разных странах, одна из самых ярких - это банк в Гонконге. А теперь - последняя - это стеклянный купол Рейхстага в Берлине, очень интересное сооружение. Он, так сказать, лидер «хай-тека» - это новое направление. Оно уже конечно не новое, существует уже достаточно долго, но, тем не менее, может быть это одно из самых интересных движений в архитектуре современной, где новая техника является основой творчества. И там привлекаются новейшие технологии из авиационной или автомобильной промышленности и так далее. Но все это обретает черты искусства. То есть, это техника, воплотившаяся в художественную форму, вот так можно сказать.
