«Маленький трактат о великих добродетелях, или как пользоваться философией в повседневной жизни». Как ни странно, книга под таким названием была написана и издана в наши дни. Более того, она пользуется большим успехом как во Франции, где живет ее автор, философ Андре Конт-Спонвиль, так и в США. А впрочем, что же тут странного? Нас вплеснула в третье тысячелетие вялая волна морального релятивизма, за которой последовал такой девятый вал Зла, что впору то ли караул кричать, то ли вспомнить о моральных абсолютах, об основных добродетелях.
Вот мы и начинаем вспоминать. Мы вспоминаем, что древние греки чтили четыре основные добродетели: Справедливость, Храбрость, Благоразумие и Выдержку. В христианской этике к этой четверке прибавились еще три необходимые добродетели: Вера, Надежда и… нет, любовь-то любовь, но точнее имеется в виду Любовь бескорыстная и деятельная, делание добра другим, Благотворительность. Андре Конт-Спонвиль предлагает список из восемнадцати добродетелей, необходимых для морального совершенствования в современном мире. Не то что он считает религиозные добродетели недостаточными, он просто обсуждает проблему в иной, социальной сфере, с точки зрения правил морального поведения, которые необходимо соблюдать, чтобы жить в мире с людьми и, по возможности, в ладу с собственной совестью.
Цель маленького трактата о добродетелях в том (я цитирую Конт-Спонвиля), «чтобы понять, что мы должны делать, какими мы должны быть и как мы должны жить, и, таким образом, измерить, по крайней мере мысленно, расстояние, отделяющее нас от этих идеалов». Конечно, можно сказать, что мысленный опыт, который философ предлагает нам провести, будет страдать субъективностью, хотя, с другой стороны, мы ведь и a priori знаем, что разногласия относительно того, какие именно человеческие качества достойны уважения, невелики. Мы только сами как-то все не удосужились эти качества инвентаризировать. Что и проделывает Конт-Спонвиль.
Прелесть его книги в том, что он не выдает нам конечный результат - список добродетелей с комментарием к каждой, а приглашает нас участвовать в процессе интеллектуального эксперимента. Пересмотрев поначалу все возможные ситуации, требующие разного вида моральных решений, Конт-Спонвиль приходит к списку из тридцати добродетелей. Затем мы с ним придирчиво пересматриваем этот список, чтобы исключить дублирования. Например, если в длинном списке встречается Честность, то при более пристальном рассмотрении, мы выясняем, что это понятие уже входит в содержание понятия Справедливость, и т.п. Его окончательный список состоит из восемнадцати добродетелей и начинается четырьмя древними: Справедливость, Храбрость, Благоразумие, Выдержка. За ними следует Благотворительность. А далее идут уже выделенные самим философом Верность, Щедрость, Сострадание, Милосердие, Благодарность, Скромность, Простота, Терпимость, Чистота, Мягкость, Правдолюбие и, наконец, Юмор и Вежливость.
По своей университетской специальности профессор Конт-Спонвиль - преподаватель античной философии, знаток Древней Греции и Рима. И он напоминает нам, что все выделенные им аспекты идеальной добродетельной личности признавались таковыми и две с половиной тысячи лет тому назад. Меняются не добродетели, а области, где требуется их применение. Например, древние эллины чтили Благоразумие, но им бы в голову не пришло, что эта добродетель жизненно необходима, чтобы сохранить для нас и наших потомков, не загадить моря и реки, поля и леса.
Так же неортодоксально рассуждает Конт-Спонвиль о Верности. Он приводит замечание одной своей знакомой женщины, которая замужем вторым браком, о том, что она верна своему первому мужу. Откликом на это замечание становится мысль Конт-Спонвиля о необходимости верности собственному прошлому, о том, что, предавая прошлое, невозможно любить настоящее.
Конечно, несколько неожиданным может показаться включение в число основных добродетелей Вежливости и Юмора, но философ настаивает на их исключительной важности. Что такое Юмор как добродетель? Это душевное качество, не позволяющее относиться к себе и к своим идеям слишком почтительно, загордиться собой, что было бы совсем уже не добродетельным, а очень даже наоборот.
Особенно интересными показались мне в этой книге размышления о вежливости. Мне нередко приходится слышать от моих российских соотечественников раздраженные замечания по поводу «пустой» и даже «лицемерной» западной вежливости. «За всеми этими дежурными улыбками, пожеланиями приятного дня и проч. нет подлинного чувства, одна формальность…» Оно верно. Когда незнакомый на улице, столкнувшись с вами взглядом, раздвигает губы в улыбке, это не значит, что он очень вам обрадовался. Когда продавщица в магазине благодарит вас за покупку бутылки пива, она это делает по коммерческому обычаю. Но вопрос не в том, где комфортнее жить - среди формальных улыбок и формально вежливых фраз или среди честно-угрюмых взоров и чистосердечной грубости. «Вежливость, - пишет Конт-Спонвиль, - это предположение или предчувствие нравственности. Вести себя вежливо - значит вести себя так, как будто ты уже человек нравственный... Вежливость разрыхляет почву для произрастания добродетелей».
Что-то в этом есть. Самый пустяшный акт самой формальной вежливости растягивается порой надолго. Лет тридцать назад в дверях ленинградского телецентра я столкнулся с его новым тогда директором. Предыдущего я знал. Он был типичный номенклатурный хам-тяжеловес, который всех, кто ниже его по званию, в упор не замечал. Новый директор автоматическим жестом вежливого человека придержал дверь, пропуская меня вперед. И я не удивился, услышав позднее о его либеральных взглядах и порядочном поведении. И я помню этот ничтожный в сущности жест до сих пор.
