Суд присяжных – единственный страж презумпции невиновности в российских судах, однако государство, на словах провозглашая приверженность этому институту, мало что делает для его укрепления. Таков был лейтмотив выступлений участников дискуссии, состоявшейся в нью-йоркском отделении российского Института демократии и сотрудничества. В откровенной беседе приняли участие известные российские адвокаты, судьи и эксперты, находящиеся в Америке по приглашению Министерства юстиции США.
Бывший член Конституционного суда РФ, один из авторов российской Конституции 1993 года Тамара Морщакова, охарактеризовала сегодняшнее положение судебной системы в России как «бедственное». Она отметила, что на практике эта система далека от принципов, провозглашенных в Конституции.
По мнению участников дискуссии, российская система правосудия унаследовала «обвинительный уклон» времен СССР. «В российских судах презумпция невиновности заменена на полную противоположность – презумпцию правоты обвинения или «правоту мента», как я ее называю», – сказал обозреватель «Новой газеты» Леонид Никитинский. По его данным, оправдательных вердиктов в последние годы стало меньше, и выносят их практически только суды присяжных, однако судов с участием присяжных заседателей в России по-прежнему ничтожно мало.
Никитинский является инициатором «Клуба присяжных». Эта общественная инициатива объединила адвокатов, судей и присяжных заседателей с целью продвижения принципов независимого судопроизводства и распространения информации об институте присяжных.
По мнению участников дискуссии, цитировавших философов Алексиса де Токвилля и Джона Стюарта Милла, институт присяжных является не только юридическим, но и политическим. Суд присяжных – это школа гражданственности, способная трансформировать прошедшего ее человека из пассивного члена «послушного большинства» в активного гражданина.
Известный адвокат Генри Резник отметил, что этот институт способен преодолеть «дурные советские юридические и политические традиции» и «отчуждение народа от власти». Морщакова добавила, что в советский период суд считался «обслугой» власти. В постсоветской России был провозглашен принцип разделения властей, но оказалось, что власть и сегодня не признает независимость суда.
«Суд присяжных стал огорчать представителей власти и правоохранительных органов своей самостоятельностью», – заявила Морщакова, добавив, что власть создает «механизмы управления» судом, которые могут быть задействованы против ее, власти, оппонентов. В то же время, видный юрист привела такую статистику: при скептическом отношении граждан к беспристрастности профессионального суда, около 90% россиян выражают доверие суду присяжных.
Участники дискуссии негативно оценили принятый Государственной думой РФ в декабре 2008 года закон, значительно сокращающий полномочия судов присяжных. Согласно этому закону, из ведома суда присяжных изымаются дела о терроризме, организации незаконных вооруженных формирований и массовых беспорядков, шпионаже, государственной измене. Такие дела будут рассматривать коллегии из трех судей федерального суда. Автор этого законопроекта глава комитета Госдумы по безопасности Владимир Васильев объяснил необходимость такого решения большим количеством оправдательных приговоров, в том числе, в отношении террористов, выносимых судами присяжных.
Общественная палата при президенте РФ призывала Дмитрия Медведева наложить вето на этот закон, однако президент его подписал. Тем не менее, сторонники института присяжных не теряют надежды. Выступая в Нью-Йорке, член Общественной палаты Генри Резник сообщил, что экспертами в России подготовлен проект, расширяющий полномочия суда присяжных «по определенной категории общеуголовных преступлений».
Он не стал вдаваться в детали, но можно предположить, что данный проект может стать противовесом принятым в декабре ограничениям. Татьяна Морщакова сказала, что 10 апреля должна состояться встреча президента Медведева с представителями общественности, на которой, возможно, будут обсуждаться предложения экспертов по судам присяжных.
Суд присяжных впервые появился в России в 1864 году, но был отменен в 1922 году. Этот институт начал возвращаться в Россию по инициативе Бориса Ельцина: в 1993 году вступил в действие закон «О суде присяжных» и вскоре в регионах начали создаваться первые такие суды. В 2003 году Россия перешла на рассмотрение дел по особо тяжким преступлениям судом присяжных. И все же, несмотря на заявления президента Медведева о необходимости борьбы с «правовым нигилизмом» и обещания его предшественника Владимира Путина установить «диктатуру закона», эксперты по-прежнему указывают на коррумпированность и ангажированность российской судебной системы.
Адвокат Генри Резник в интервью Русской службе «Голоса Америки» объяснил такое положение вещей следующим образом: «Дело в том, что наше общество расколото. С одной стороны – такие люди, как те, что участвовали в сегодняшней дискуссии. С другой стороны – люди в погонах и лампасах. У нас совершенно разные представления. Они – может быть, совершенно искренне считают, что нужно управлять страной вот таким образом. А мы считаем, что нужно управлять иначе – что нужен диалог, что необходимо подключать людей, с ними разговаривать, им объяснять.
У них другая установка, в основе которой лежит опасение – «мало ли что эти люди могут выкинуть». Поэтому в обществе идет действительная борьба… Вообще, требовать от власти, чтобы она была сторонницей демократических процедур – на мой взгляд, это абсолютная утопия для всех стран, включая и Америку. Как только исполнительная власть ускользает от гражданского контроля, как только ослабевают две другие ветви власти – исполнительная власть стремится расширить свои полномочия.
Нужно осознавать, откуда мы вышли, насколько сложное положение внутри России, колоссальный уровень бюрократизации и коррумпированности государственного аппарата. Из этого само собой следует, что силы, противодействующие демократизации страны могущественны, сплочены и не собираются сдавать плацдармы, на которых они стоят. В то же время, могу вам сказать, что абсолютной сплоченности нет ни в Кремле, ни в министерствах, ни даже в ФСБ: там разные люди».
Участники дискуссии со сдержанным оптимизмом рассматривают будущее судебной системы в России. Адвокат и предприниматель Николай Гагарин выразил надежду на то, что в недалеком будущем присяжные вернутся в экономический и гражданский суды. Он считает, что там это еще более необходимо, чем в уголовных судах.
«Не в убийствах решается судьба государства российского, а в экономической сфере. Чем быстрее мы будем экономически открытыми и понятными, тем быстрее будет развиваться экономическая мощь», – сказал Гагарин.
В ходе своей поездки по США российская делегация встретилась с судьями и адвокатами. Тамара Морщакова отметила, что знакомство с американским опытом может помочь понять, почему в России суд присяжных приживается с таким трудом. Она подчеркнула, что несмотря ни на что, в России «от развития суда присяжных никто не отказывается. Резервы укрепления этого института на законодательном уровне не исчерпаны».
Глава Института демократии и сотрудничества в Нью-Йорке, близкий к Кремлю политолог Андраник Мигранян обратил внимание на то, что, комментируя оправдательный вердикт по делу об убийстве Анны Политковской, президент Медведев говорил о необходимости улучшить работу прокуратуры, и не стал в чем-либо обвинять присяжных. «Это вселяет надежду на то, что в процессе развития демократических институтов и демократического мышления возможны позитивные сдвиги. Осознание того, что это должно быть, сегодня у власти есть», – подытожил Мигранян.
Генри Резник предсказал, что процесс укрепления суда присяжных как части построения гражданского общества в России будет постепенным. «Внедрение в России этого института в таком объеме, как в США, – абсолютно утопическая картина», – сказал он. Во время дискуссии Резник пошутил насчет того, что «кризис нам поможет». В интервью после окончания «круглого стола» известный адвокат пояснил свою мысль:
«Если в России не приживется разделение властей, – сказал Резник, – если не будет дальнейшей демократизации – я полагаю, что страну ждут мрачные времена… Конечно, кризис – это серьезное испытание для всех стран, а для России особенно. Его положительное значение в том, что он заставляет думать тех людей, которые в «тучные годы», когда бил нефтегазовый фонтан и разбрасывались деньги, не хотели слышать ни про какие демократические ценности. Демократия – это не украшение, а необходимое условие стабильной, процветающей страны. Поэтому мы и дискутируем, спорим, ругаемся не редко. Хорошо, что у нас кровь не льется, а только портится».
