Линки доступности

Война и кризис на Кавказе


7 февраля исполняется полгода с начала российско-грузинской пятидневной войны. О последствиях этого вооруженного конфликта, а также глобального финансового кризиса для северокавказского региона в интервью Русской службе «Голоса Америки» рассказал член научного совета Московского Центра Карнеги, эксперт по проблемам региональной политики, межэтнических и межрелигиозных отношений Алексей Малашенко.

Марк Львов: Алексей, что сейчас в большей степени влияет на ситуацию в северокавказских республиках: последствия войны или кризиса?

Алексей Малашенко: Сейчас влияние этих двух факторов сильно переплетено. И, конечно, кризис не только меняет акценты, но и значительно усиливает остроту всех проблем региона. И каким будет Северный Кавказ после нынешнего кризиса уже никому непонятно. Отсюда и некоторая растерянность российской власти.

Вот в конце января президент Дмитрий Медведев приехал в Ингушетию и встречался с новым ее руководителем, что, в общем-то, стало правильным шагом. Но Медведев пообещал новую поддержку этой республике - 29 миллиардов рублей. И у меня один вопрос: а откуда эти деньги возьмут? Ведь только на программу восстановления Чечни и только из федерального бюджета с 2008 по 2011 год намечено выделить 112 миллиардов. Уже сейчас ясно, что это будут уже не те рубли. А что будет завтра? Так что финансовый кризис будет обострять все старые проблемы.

М.Л.: Какие старые проблемы вы имеете в виду?

А.М.: Прежде всего, пограничные. После официального признания Москвой Цхинвала и, так сказать, решения проблемы Южной Осетии сразу появилась новая проблема «большой» Северной и Южной Осетии. А кроме того, у самой Северной Осетии уже двадцать лет то разгорается, то тлеет пограничный конфликт с Ингушетией. У Ингушетии, в свою очередь, практически отсутствует граница с Чеченской республикой. Последняя -тоже имеет пограничный спор с Дагестаном. Я уже не говорю, что есть спорные территории внутри многонациональных северокавказских республик. В Кабардино-Балкарии, в Дагестане, например. Все это вызывает у многих людей на Северном Кавказе недоумение: вот вы там, в Москве, одним махом решили пограничный спор Грузии, Южной Осетии и Абхазии. А мы вам пишем обращения, организуем митинги. А вы только обещаете и ничего не делаете.

М.Л.: Иными словами, следует ожидать новой вспышки сепаратизма на Северном Кавказе?

А.М.: Вот этого ожидать как раз и не следует. Во-первых, все северокавказские республики сейчас просто не выживут без поддержки Центра. У них, по большому счету, нет экономики. Есть только финансовые потоки. Вот, смотрите, среди 250 самых крупных компаний Южного федерального округа (а это кроме национальных субъектов еще и Ростов-на-Дону, Краснодар, Волгоград, Ставрополь, Астрахань) 1-я северокавказская компания «Грознефть» занимает только 56-е место, а 2-я – уже дагестанская «Трансгаз» - только 74-е.

Во-вторых, после двух войн в Чечне, после ряда вооруженных конфликтов в соседних республиках народ уже действительно очень устал и хочет спокойной жизни. Поэтому, если уж и возможны вспышки сепаратизма, то скорее на Дальнем Востоке или в Калининграде. Там для этого есть большие объективные предпосылки.

М.Л.: А к чему есть предпосылки на Северном Кавказе?

А.М.: К обострению в условиях кризиса клановой борьбы за власть. И здесь угроза сепаратизма – это жупел, который используется для давления на Москву. Больше всего в этом преуспел Рамзан Кадыров. Кстати, как вы к этому не относитесь, но именно Кадыров навел порядок в Чечне. Правда, порядок, мягко говоря, своеобразный. Грозный сегодня выглядит как утопия. На перекрестке двух улиц, одна из которых носит имя Ахмада Хаджи, а вторая - Путина, стоит самая большая мечеть в Европе! И в эту самую большую мечеть на автобусах привозят тысячи людей из разных сел, чтобы они ее могли посмотреть. А потом эта мечеть снова мгновенно пустеет. В Грозном, действительно, можно спокойно гулять по вечерам. Там в центре хорошие улицы, кафе, рестораны. Причем не только в Грозном, но и в Гудермесе, и в Аргуне. Поэтому Кадыров, восстановив Чечню и создав при этом абсолютно феодальную систему власти, действительно любимчик Путина. Ему очень многое прощается. Но сейчас у Москвы появились новые «любимчики» в лице новых лидеров Ингушетии и Южной Осетии. Но проблема в том, что любимчиков стало больше, а федеральных денег в условиях кризиса меньше. Это порождает и будет порождать новые процессы.

М.Л.: Например, исламизацию региона?

А.М.: Да, и ее тоже. Сейчас мы видим вторую волну исламизации. Но первая носила объективный характер. Она была ответом общества на советский запрет открыто исповедовать любую религию, в том числе – и мусульманство. Сейчас же многие местные политики, и, например, тот же Рамзан Кадыров, стараются использовать уже традиционный ислам как средство в борьбе за укрепление собственной единоличной власти. К сожалению, повсеместно в регионе мы видим попытки заменить светское законодательство нормами шариата. В Ингушетии, Дагестане, Кабардино-Балкарии. Например, в Чечне идет откровенная «шариатизация общественной жизни». У новых традиционных исламистов же тот лозунг, что у ваххабитов – введение шариатских законов. И Москва смотрит на это сквозь пальцы. Пока ей это удобно.

Так при отсутствии нормальных светских общероссийских ценностей на Кавказе создаются социокультурные и религиозные ареалы. Да, формально нет никакого сепаратизма. На каждом шагу портреты Путина и Медведева. Но де-факто все живут по своим традициям, а не по единым общероссийским законам. И при этом российская пресса пишет, что, дескать, грузинская разведка пытается сегодня разыгрывать на Северном Кавказе ваххабитскую карту. Я не думаю, что опасность сегодня исходит с этой стороны.

М.Л.: А вы, Алексей, верите в возможность второй российско-грузинской войны?

А.М.: Я и в первую войну-то не верил абсолютно. Я был в Грузии накануне ее. Разговаривал с очень многими местными политиками и экспертами. Они тоже уверяли, что никакой войны не будет. Я и сейчас считаю, что той августовской войны до последнего момента можно было избежать. Я не вижу никакой логики в таком новом конфликте. Одни только риски и для Москвы, и для Тбилиси. Думаю, что и российские, и грузинские политики будут сейчас действовать более осторожно. Правда, предпосылок для нормализации отношений я пока тоже не вижу. Для этого, как минимум, должна произойти смена власти и в Тбилиси, и в Москве. Но повторю главное: сейчас о любых процессах в кавказском регионе можно говорить только с оглядкой на кризис. Очень многое будет зависеть от того, насколько серьезным он окажется и как долго продлится.

XS
SM
MD
LG