Невиданная популярность новоизбранного президента США в современном мире – феномен, еще не дождавшийся своего исследователя. На некоторые любопытные детали можно, однако, обратить внимание уже сегодня. Россия, как обычно, пошла своим, особым путем. Здесь едва ли можно обнаружить что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее тот горячий энтузиазм, с которым имя Барака Обамы произносится от Западной Европы до Африки. В то же время Россию трудно сравнить с Израилем или Грузией, где к новому хозяину Белого Дома относятся значительно прохладнее.
Чего же ждут в России от 44-го президента США? Русская служба «Голоса Америки» решила адресовать его одному из своих традиционных московских собеседников – независимому эксперту Института экономики переходного периода Кириллу Рогову.
Алексей Пименов: Кирилл, давайте по традиции начнем наш обзор мнений с московской либеральной интеллигенции. По вашим представлениям, какие чувства вызывает избрание Барака Обамы в этой среде?
Кирилл Рогов: Сейчас в России, как, разумеется, и в Америке, безраздельно господствует, так сказать, внутренняя повестка дня. И это обстоятельство несколько притупляет общественную реакцию на подобные события. Экономическая ситуация в стране – крайне неопределенная. Этим в основным и заняты умы. От внешней политики люди дистанцируются. Но в целом, в интеллигентной, интеллектуальной, а также в молодежной среде – я имею в виду, прежде всего, Москву – Обама вызывает симпатию.
Собственно, до России докатилась волна, столь ощутимая в Америке: желание обновления. Но верно и другое: слишком уж различны повестки дня в Америке и в России. Кроме того, внешняя политика – особенно политика по отношению к России – не самая прозрачная часть программы нового американского президента. И это притом, что его основные, так сказать, ценностные принципы были вполне ясно выражены во время предвыборной кампании. Как эти принципы будут воплощаться в жизнь – не вполне ясно; впрочем, это относится не только к России, но и к Америке.
А.П.: Любопытно, что такая позиция резко расходится с воззрениями очень многих выходцев из бывшего СССР, проживающих в Америке. Для них Обама – в первую очередь левый, чуть ли не социалист. Высказываются ли подобные взгляды в России?
К.Р.: Если и высказываются, то только в очень узких, совершенно не репрезентативных кругах. Пожалуй, лишь немногочисленные представители интеллектуальной элиты по-настоящему внимательно следили за ходом предвыборной кампании. Мало кто способен сориентироваться в американском политическом пространстве и различить такие тонкости, как «правые» и «левые» тенденции в политической жизни США. Впрочем, сама по себе эта проблема чрезвычайно важна: когда-то мне казалось, что республиканцы лучше, чем демократы, умеют разговаривать с Москвой. Так было и в советские, и даже в постсоветские времена. Но, разумеется, президентство Джорджа Буша внесло в это представление свои коррективы.
А.П.: Изменилась ли ваша точка зрения сегодня?
К.Р.: Видите ли, в те моменты, когда Россия консервативна и агрессивна – а мы сейчас переживаем именно такой момент, – республиканцы должны были бы быть более эффективны, так как умеют разговаривать с подобными режимами на понятном им языке. Что мы можем вспомнить из последнего двадцатилетия? Рейгана, который в огромной степени способствовал историческим изменениям в нашей стране. Можно вспомнить и Клинтона – но ему пришлось иметь дело с Россией в очень специфический момент, когда она была чрезвычайно слаба.
И, наконец, неудачный опыт взаимодействия Путина и Буша. Дело здесь, на мой взгляд, в том, что и Путин, и Буш – это последние люди холодной войны, люди, целиком принадлежащие 20 веку. Весь их понятийный арсенал – из 70-х годов: дорогая нефть, противостояние, геополитика… Обама, как и многие нынешние европейские политики, – человек другого поколения. Российские политики на одно поколение от них отстают. Конечно, я говорю о Путине, поскольку Дмитрий Медведев в качестве самостоятельного политика себя пока не проявляет.
А.П.: Как бы вы охарактеризовали представления о новом американском президенте и об Америке, преобладающие сегодня в широких кругах российского общества?
К.Р.: Здесь ситуация становится все хуже и хуже. Телевизионная пропаганда дошла уже до прежнего, советского уровня. С телеэкранов звучит непрерывный рассказ о кризисе, который переживает Америка. Неизбежный закат Америки – главная, излюбленная тема путинской пропаганды. Недавно мне довелось посмотреть передачу, в которой какой-то преподаватель дипломатической академии предрекал скорый распад США на шесть частей. И корреспондент одного из центральных каналов долго с ним беседовал. Главная опасность всей этой пропаганды – даже не враждебность тона, а полная неадекватность представлений об Америке, да и о мире в целом, которые внушаются нашей аудитории.
А.П.: А на уровне политической элиты?
К.Р.: В Кремле, по-видимому, царит некоторая напряженность. В целом линия, взятая в момент августовской войны между Россией и Грузией, остается доминирующей. По отношению к Америке могут быть допущены отдельные, я бы сказал, демонстративные, уступки, но по основным вопросам будет занята весьма жесткая позиция. Почему – об этом долго гадать не приходится: Обаму будут проверять на прочность.
