Последняя неделя отмечена серией заявлений международных правозащитных организаций, в которых выражаются протесты по поводу нежелания властей провести полноценное расследование и привлечь к ответственности виновных в жестоком избиении главного редактора независимой газеты «Химкинская Правда» Михаила Бекетова, а со среды – в связи с тем, что суд по делу об убийстве корреспондента «Новой Газеты» Анны Политковской перешел на закрытый режим работы.
Эльза Видаль из парижского международного секретариата организации «Репортеров без границ» в интервью Русской редакции «Голоса Америки» выразила разочарование тем, что суд закрыл представителям СМИ и общественности доступ на слушания по делам четырех обвиняемых.
Инна Дубинская: Эльза, ваша организация, а также Комитет по защите журналистов и другие международные организации выразили разочарование по поводу того, что председательствующий судья Евгений Зубов отменил свое принятое ранее решение провести открытые слушаниия на процессе по делу об убийстве Анны Политковской. Суд перешел в закрытый режим работы. Как вы оцениваете действия властей в данном случае, а также в ходе уже почти недельного расследования факта жестокого нападения и избиения Михаила Бекетова, главного редактора независимой газеты «Химкинская Правда»?
Эльза Видаль: Во-первых, нужно обязательно подчеркнуть, что нас возмутило решение судьи Евгения Зубова не пускать СМИ в суд. Наше негодование легко понять, поскольку дело об убийстве Анны Политковской – самое громкое дело об убийстве журналистов в России. Мы все ожидали от властей, чтобы они показали, что намерены решить это дело и бороться против безнаказанности. К сожалению, такое решение – пример того, что власти не готовы это сделать.
И.Д.: Таких дел много. Убийство Хлебникова до сих пор, по большому счету, тоже не расследовано. Одна из последних жертв безнаказанности – жестоко избитый журналист Бекетов…
Э.В.: Что касается расследований преступлений против журналистов, то мы, к сожалению, вынуждены квалифицировать положение в России как очень плохое, поскольку там крайне редко арестовывают преступников за убийства или нападения на журналистов. У нас сложилось сильное впечатление, что власти не заинтересованы решать такие дела.
И.Д.: Эльза, удовлетворена ли ваша организация и другие международные организации позицией Российского Союза Журналистов и других репортерских организаций, которые объединяют работников СМИ в Российской Федерации и призваны защищать их права?
Э.В.: В общем, нужно подчеркнуть, что все журналисты во всем мире оказывали достаточно поддержки в этом деле. И, наверное, им трудно в России действовать так, как мы имеем возможность действовать и выражать себя во Франции и других демократических странах. Конечно, было бы лучше, чтобы люди объединялись и чтобы дело было раскрыто. Однако в целом ситуация достаточно удовлетворительная.
И.Д.: Вы имеете в виду действия журналистских организаций в России?
Э.В.: Да. Я беспокоюсь о действиях властей, а не о действиях Союза Журналистов.
И.Д.: А как международное сообщество, с вашей точки зрения, может проявить солидарность с российскими журналистами? И не только международное сообщество в целом, но, в частности, журналистские организации в странах демократии?
Э.В.: Я думаю, что они очень тщательно и внимательно следят за этим делом, поскольку это – символ всей сложившейся ситуации с журналистами в России. Дело не в том, что правозащитники недостаточно поддерживают журналистов в России. Наши депутаты и министры недостаточно часто говорят о таких делах, когда они встречаются с представителями из России, например, когда они встречаются с премьер-министром или с президентом России.
И.Д.: Оба адвоката, которые сейчас выступают защитниками подсудимых в деле об убийстве Политковской, тоже возражали против того, чтобы процесс был закрытым. Адвокат семьи Политковской Карина Москаленко тоже говорит о том, что процесс должен быть открытым. Как прецедент международного права решает этот вопрос? Когда аналогичные процессы происходят в других странах, носят ли они закрытый или открытый характер?
Э.В.: Они обычно носят открытый характер. Например, адвокат семьи Политковской говорит о том, что семья Политковской никогда не видела никаких секретных документов. Значит, этот суд должен быть открытым. Все-таки это достаточно важное дело, и люди ожидают, что они смогут узнать правду. Даже если этого трудно достичь, нам нужно сделать все для того, чтобы гласность была защищена. К сожалению, этого мы не наблюдаем.
И.Д.: Спасибо Вам, Эльза, за ваш комментарий.
