Осип Мандельштам, укрываясь от бурь гражданской войны в утопической поэтической коммуне Макса Волошина в Коктебеле, воображал себя в полумифической Греции Гомера, считал ахейские корабли и вспоминал подвиги Одиссея и красоту Елены. Ближе к нашим временам, то есть совсем недавно, новые переводы «Илиады» и «Одиссеи» стали бестселлерами в США — явно не без помощи фильма Вольфганга Петерсена «Троя». Уже тысячелетия история крошечного локального конфликта не теряет своего магического ореола в наших глазах благодаря поэмам легендарного слепца.
В популярном сознании укоренилась идея, что сама Троя, в отличие от автора эпоса, была историческим фактом и реальным городом, и что война, спровоцированная похищением тогдашней королевы красоты, действительно имела место. Такое убеждение основано на результатах трудов немецкого археолога-самоучки Генриха Шлимана, который в 1870 году высадился в Турции у холма Гиссарлык в полной уверенности, что это и есть местоположение легендарной Трои, и, игнорируя насмешки тогдашнего ученого сообщества, приступил к раскопкам.
Вскоре он сообщил об обнаружении древней сожженной крепости, которую и объявил гомеровской Троей. Извлеченные оттуда артефакты, в том числе золотые украшения, поныне выставляются в различных музеях мира под вывеской «Троя Шлимана» и вводят в заблуждения легковерные массы.
Дело в том, что «Троя Шлимана» никакого отношения к гомеровской не имеет. Как пишет в приложении к газете Boston Globe Джонатан Готтшалл, цивилизация, к которой относятся извлеченные Шлиманом артефакты, существовала как минимум за тысячу лет до предполагаемого объекта гомеровских войн.
Оказалось, однако, что Гиссарлык до конца не исчерпан. На протяжении последних 20 лет немецкий археолог Манфред Корфман раскопал у подножия шлимановской крепости город, который, судя по всему, вполне соответствуют именно Трое Гомера. Тем временем в расшифрованных хеттских клинописных табличках были найдены упоминания о нашествии западного народа на один из прибрежных городов, находившихся под властью хеттов. Народ именуется «ахеяне», а город — Троя, а также Илион.
Но если с Троей теперь многое прояснилось, это не значит, что прояснилось с Гомером. Дело в том, что общество, которое он описывает, значительно примитивнее, чем цивилизация, о которое свидетельствуют результаты раскопок. Поэмы Гомера создавались в период упадка греческой культуры, и хотя в их основу легли воспоминания о более ярком прошлом, быт и обычаи, которые в них описаны, относятся уже к периоду создания самого эпоса. Это относится и к побудительному мотиву войны — похищению Елены Прекрасной.
По мнению ученых, ситуация, как она описана в «Илиаде», совпадает с историческими примерами обществ, ощущавших острую нехватку женщин, отсюда и Елена. Племена на этом уровне развития действительно часто вели войны друг с другом из-за женщин, а похищенных обращали в рабство. Но это — времена относительно одичания и скудости по сравнению с эпохой троянской войны, и Мандельштам, писавший «когда бы не Елена, что Троя вам одна, ахейские мужи», судя по всему неправ — дело было не в Елене.
История подтвердила, что Гомер в широком смысле прав, но было бы ошибкой принимать Гомера за истину. Да это, скорее всего, никому и не нужно. Вряд ли художественные достоинства романа Льва Толстого станут ярче, если мы вдруг узнаем, что когда-то и где-то существовала реальная Анна Каренина, а его «Война и мир» фактически подменила для нас реальную войну 1812 года.
История и литература — отдельные территории, и утратить истинную границу — значит повредить и истории, и литературе. Тот факт, что Елены Прекрасной, скорее всего, никогда не была, вредит шедеврам Гомера не больше, чем фиктивность Зевса или Афродиты.
В популярном сознании укоренилась идея, что сама Троя, в отличие от автора эпоса, была историческим фактом и реальным городом, и что война, спровоцированная похищением тогдашней королевы красоты, действительно имела место. Такое убеждение основано на результатах трудов немецкого археолога-самоучки Генриха Шлимана, который в 1870 году высадился в Турции у холма Гиссарлык в полной уверенности, что это и есть местоположение легендарной Трои, и, игнорируя насмешки тогдашнего ученого сообщества, приступил к раскопкам.
Вскоре он сообщил об обнаружении древней сожженной крепости, которую и объявил гомеровской Троей. Извлеченные оттуда артефакты, в том числе золотые украшения, поныне выставляются в различных музеях мира под вывеской «Троя Шлимана» и вводят в заблуждения легковерные массы.
Дело в том, что «Троя Шлимана» никакого отношения к гомеровской не имеет. Как пишет в приложении к газете Boston Globe Джонатан Готтшалл, цивилизация, к которой относятся извлеченные Шлиманом артефакты, существовала как минимум за тысячу лет до предполагаемого объекта гомеровских войн.
Оказалось, однако, что Гиссарлык до конца не исчерпан. На протяжении последних 20 лет немецкий археолог Манфред Корфман раскопал у подножия шлимановской крепости город, который, судя по всему, вполне соответствуют именно Трое Гомера. Тем временем в расшифрованных хеттских клинописных табличках были найдены упоминания о нашествии западного народа на один из прибрежных городов, находившихся под властью хеттов. Народ именуется «ахеяне», а город — Троя, а также Илион.
Но если с Троей теперь многое прояснилось, это не значит, что прояснилось с Гомером. Дело в том, что общество, которое он описывает, значительно примитивнее, чем цивилизация, о которое свидетельствуют результаты раскопок. Поэмы Гомера создавались в период упадка греческой культуры, и хотя в их основу легли воспоминания о более ярком прошлом, быт и обычаи, которые в них описаны, относятся уже к периоду создания самого эпоса. Это относится и к побудительному мотиву войны — похищению Елены Прекрасной.
По мнению ученых, ситуация, как она описана в «Илиаде», совпадает с историческими примерами обществ, ощущавших острую нехватку женщин, отсюда и Елена. Племена на этом уровне развития действительно часто вели войны друг с другом из-за женщин, а похищенных обращали в рабство. Но это — времена относительно одичания и скудости по сравнению с эпохой троянской войны, и Мандельштам, писавший «когда бы не Елена, что Троя вам одна, ахейские мужи», судя по всему неправ — дело было не в Елене.
История подтвердила, что Гомер в широком смысле прав, но было бы ошибкой принимать Гомера за истину. Да это, скорее всего, никому и не нужно. Вряд ли художественные достоинства романа Льва Толстого станут ярче, если мы вдруг узнаем, что когда-то и где-то существовала реальная Анна Каренина, а его «Война и мир» фактически подменила для нас реальную войну 1812 года.
История и литература — отдельные территории, и утратить истинную границу — значит повредить и истории, и литературе. Тот факт, что Елены Прекрасной, скорее всего, никогда не была, вредит шедеврам Гомера не больше, чем фиктивность Зевса или Афродиты.
