Смена политического режима всегда сопровождается изменениями в составе правящей элиты. Чем резче разрыв с прошлым, тем больше сановников, вынужденных покинуть коридоры власти. Сплошь и рядом эта участь постигает не одних лишь власть имущих, но и интеллектуалов, обслуживавших прежних хозяев страны.
Борис Кузнецов
На протяжении многих лет Борис Кузнецов был одним из известнейших российских адвокатов. На его счету немало громких судебных процессов, получивших политический резонанс. Особую известность приобрело дело о гибели подводной лодки «Курск», при рассмотрении которого Борис Кузнецов представлял интересы семей подводников.
В 2007 году адвокат Кузнецов подвергся уголовному преследованию и был вынужден покинуть Россию. В феврале 2008 года Соединенные Штаты предоставили ему политическое убежище.
Вторая часть интервью Бориса Кузнецова Русской службе «Голоса Америки» посвящена российско-грузинскому конфликту.
Алексей Пименов: Итак, нынешняя российская элита – это своеобразная корпорация, построенная по строго иерархическому принципу. И отстаивающая свои интересы самыми разными методами – в том числе внешнеполитическими и военными. С этой точки зрения, как бы вы прокомментировали нынешний российско-грузинский конфликт, так резко изменивший положение дел на постсоветском пространстве?
Борис Кузнецов: Вина за этот кризис, несомненно, ложится на Россию. Я не хочу оправдывать Саакашвилли. Кстати, я абсолютно убежден, что бомбардировку Цхинвали он не согласовывал ни с руководством Америки, ни с руководством НАТО. Это был его собственный порыв.
В ответ Россия вводит свои войска. Главный мотив ввода войск – защита российских граждан. Но, скажите, откуда взялись российские граждане в Южной Осетии и в Абхазии? Очень просто – там шла практически бесплатная раздача паспортов. А теперь представьте себе, что консульства США в Москве, в Санкт-Петербурге, в других российских городах предложат всем желающим получить американские паспорта.
Сразу же выстроится очередь: процентов десять, а может быть, и больше, наверняка захотят получить американские паспорта – на всякий случай. А потом – не дай Бог! – что-то происходит с одним из этих так называемых граждан - и Америка высаживает десант. Вообразимо ли это?
Поэтому в случае Южной Осетии и Абхазии речь должна идти о самой настоящей провокации – долговременной и целенаправленной. Конечно, ситуацию не следует упрощать: противоречия были между грузинами и абхазами существовали и в советское время, и это было результатом сталинской национальной политики. Но ведь таких конфликтов немало и в России – вспомните хотя бы осетино-ингушский. И, по-моему, в этом последнем случае политика была абсолютно правильная – как можно мягче сводить этот конфликт на нет. Ведь зачастую должны смениться поколения, чтобы ситуация смягчилась.
Аналогичная ситуация сейчас просматривается на Украине. Конечно, если абстрагироваться от договоренностей, закрепивших раздел СССР, Севастополь – это русский город. Но дело в том, что в 1993 году Россия подписала договор о дружбе с Украиной. Согласно этому договору, Севастополь передается Украине в аренду. Таким образом, де юре Россия признала Севастополь в качестве украинской территории. Я не говорю уже о Крымской области – нынешней Автономной республике Крым.
Поэтому нечего сейчас размахивать кулаками: это раньше нужно было не подписывать этот договор, а, что называется, «подвесить» этот территориальный вопрос и разбираться с историей. А сейчас уже поздно. А что происходит? Прибывает в Севастополь американский сторожевой корабль. И тут же организуется противостояние – ни один из американских моряков не может сойти на берег.
Итак, с одной стороны – корабли НАТО, с другой – Черноморский флот. Конечно, по своим размерам он невелик – это, наверное, самый слабый из всех российских флотов – но опасность, что кто-то, что называется, случайно нажмет на кнопку, вполне реальна.
А.П.: Каковы, по вашему мнению, долговременные цели, преследуемые российским руководством?
Б.К.: Думаю, что долговременных целей у него нет. Есть амбиции, есть желание показать Россию великой державой, которой она на самом деле не является. А если и является, то только потому, что обладает ядерным оружием. С моей точки зрения, это – абсолютно провальная политика. Надо заниматься экономикой и думать о благосостоянии своего собственного народа, а для того – доить из мирового сообщества все, что можно получить, – чтобы развивалась страна.
Дороги надо строить – в России ведь дорог хороших нет. О каком великом государстве может идти речь? Это тот самый синдром, который возникает у психически больного человека, который в свое время имел все, а потом потерял. И этой болезнью, к сожалению, страдают наши руководители – и в первую очередь, конечно, Путин.
А.П.: Давайте вернемся к событиям на Кавказе. Сразу же после признания независимости Южной Осетии и Абхазии начались волнения в Ингушетии. Впервые поставлен вопрос о выходе республики из состава Российской Федерации. Иными словами, уже сегодня виден эффект бумеранга. И едва ли можно было этого не предвидеть.
Б.К.: Я бы сказал, что предвидеть это следовало не только России, но и Америке. На мой взгляд, ситуация в Косово мало чем отличается от ситуации в Абхазии и Осетии. И здесь надо было поставить во главу угла либо нерушимость границ, либо право нации на самоопределение.
Я считаю, что администрация США и ее европейские союзники совершили очень серьезную ошибку, признав независимость Косово. Это создало опасный прецедент. Характерно, что, к примеру, Испания не признала Косово. Почему? Потому, что у Испании есть своя проблема, и весьма болезненная, – баски. А заодно и каталонцы. Другой пример - Турция. Она тоже не признала Косово. Почему? Потому что у нее такая же проблема – курды.
А что же Россия? Она провозглашает то один принцип, то другой, в зависимости от того, что ей выгодно в данный момент. Вот это и называется двойными стандартами. Конечно, в Ингушетии ситуация очень сложная. Тем более, что во главе республики стоит Зязиков – сотрудник КГБ. А почему? Потому что нет нормальных выборов: их результаты подтасовываются. А выборы губернаторов просто отменили. Губернаторов назначают сверху – как в царской России. Иными словами, с точки зрения управления, Россия – все еще империя.
А.П.: Возможна ли сегодня реставрация империи в прежних масштабах?
Б.К.: Я думаю, что такие попытки гибельны для страны. Империи рождаются, достигают расцвета, потом умирают. В России имперское мышление очень опасно. В государстве, где люди говорят на сотне языков, межнациональную политику нужно проводить очень аккуратно, взвешивая каждое слово, чтобы не обидеть кого-нибудь. Вдобавок, Россия – многоконфессиональная страна. И если у нас руководство с ментальностью КГБ – «мы все можем, все умеем, все знаем, все решим» – кризисов и конфликтов не избежать – не только в Ингушетии, но и в Карачаево-Черкесии, и в Кабардино-Балкарии, и в Дагестане.
А.П.: И на этот курс российского руководства и Европа, и Америка, по-вашему, реагируют неадекватно. Какая реакция была бы, по вашему мнению, правильной?
Б.К.: Во-первых, я считаю, что абсолютно прав Джон МакКейн, когда говорит, что Россию нужно гнать из Большой восьмерки.
Во-вторых, в продаже нефти заинтересован не только покупатель, но и продавец. Речь идет о том, что в России нет нормальных выборов, нет демократии, нет свободы слова. Преследуются неправительственные организации, существующие за счет иностранных грантов. Преследуется бизнес. Ярче, чем дело Ходорковского, примера быть не может. Но я знаю множество других примеров, когда власти приходили и забирали бизнес.
Я уже не говорю о так называемых шпионах – это целая серия дел. Вспомнить хотя бы Сутягина, который никогда не имел доступа к государственной тайне, который никогда не собирал сведений, составляющих государственную тайну. А получил человек пятнадцать лет.
Поэтому, с моей точки зрения, деклараций здесь мало – нужны действия, направленные на ущемление тех интересов, которые российская правящая элита, в том числе крупный бизнес, имеют в Европе. Большая часть их средств хранится на Западе. И я считаю, что правительство любой страны вправе поставить вопрос об аресте этого имущества.
А.П.: Но не приведет ли это, наоборот, к ужесточению режима? К его большей изоляции?
Б.К.: Думаю, что нет. Но реагировать нужно. Ведь правящей элите России абсолютно наплевать на все: и на общественное мнение, и на средства массовой информации, и на заявления правозащитников. Поэтому нужны действенные меры. За то, чтобы в России возникло по-настоящему демократическое общество, нужно и бороться по-настоящему.
