Смена политического режима всегда сопровождается изменениями в составе правящей элиты. Чем резче разрыв с прошлым, тем больше сановников, вынужденных покинуть коридоры власти. Сплошь и рядом эта участь постигает не одних лишь власть имущих, но и интеллектуалов, обслуживавших прежних хозяев страны.
На протяжении многих лет Борис Кузнецов был одним из известнейших российских адвокатов. На его счету немало громких судебных процессов, получивших политический резонанс. Особую известность приобрело дело о гибели подводной лодки «Курск», при рассмотрении которого Борис Кузнецов представлял интересы семей подводников.
В 2007 году адвокат Кузнецов подвергся уголовному преследованию и был вынужден покинуть Россию. В феврале 2008 года Соединенные Штаты предоставили ему политическое убежище.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Борис Кузнецов подробно охарактеризовал не только состояние нынешнего российского правосудия, но и политическую ситуацию в стране.
Алексей Пименов: Борис, когда такой человек, как вы - не представитель оппозиции, не член запрещенной партии, а известнейший адвокат, участвовавший в рассмотрении громких дел, человек, близкий к правительству, – просит политического убежища в США, то не может не возникнуть вопрос: что заставило вас пойти на этот шаг?
Борис Кузнецов
Я это понял, когда защищал Игоря Сутягина – известного ученого, сотрудника института США и Канады, которого обвиняли в шпионаже в пользу американской военной разведки. Расследовало это дело ФСБ и, можете себе представить, они внедрили в число присяжных сотрудника службы внешней разведки.
Вторым делом, заставившим меня всерьез задуматься об уходе из профессиональной деятельности, стало дело о гибели подводной лодки «Курск». Но, как обычно, текучка, обязательства перед людьми – все это оттягивало отъезд, и я дождался того, что против меня возбудили уголовное дело. Поэтому я должен был срочно покинуть пределы Российской Федерации.
Лет десять тому назад американские журналисты задали мне вопрос о перспективах правосудия в России. Тогда я ответил, что, поскольку оно пока находится в эмбриональном состоянии, еще неизвестно, будет ли ребенок полноценным, здоровым, или это будет эдакий двуглавый урод. К сожалению, самые печальные прогнозы оправдались. И связано это в первую очередь с тем, что к власти пришло КГБ. Отмечу, что это – видоизмененное КГБ. Сегодня оно, пожалуй, еще пожестче, похуже, чем в советское время. Тогда все-таки существовали определенные правила. А сегодня правил нет.
А.П.: Если, как вы полагаете, сегодня именно спецслужбы управляют страной, то это действительно сильно отличается от позднесоветского периода. Конечно, в те времена КГБ играл огромную роль, но он, разумеется, не был главной руководящей структурой в стране.
Б.К.: Более того, КГБ находился под контролем ЦК КПСС. Его роль в управлении страной менялась – при Хрущеве она резко уменьшилась. Много позже, с приходом Андропова, политическое влияние КГБ усилилось, с его уходом – вновь ослабло. Когда к власти пришел Горбачев, оно свелось к минимуму, а при Ельцине – и вовсе к нулю. Но эта спецслужба не была разгромлена. А такой разгром был необходим – я имею в виду в первую очередь запрет сотрудникам КГБ занимать государственные, да и вообще руководящие должности. А получилось все наоборот: у нас был президент-кэгэбэшник, а теперь – премьер-кэгэбэшник. КГБ правит бал.
А.П.: Как это выглядит на практике? Что это – неформальное политбюро или тайный орден?
Б.К.: Нет, это не тайный орден. Хотя, по моему убеждению, и такая структура существует. Она носит неформальный характер и напрямую не связана с КГБ. Но она существует, и свидетельство тому – дело Литвиненко. Есть и другие дела, в которых просто торчат уши КГБ – например, убийство Ивана Кивелиди в 1995 году. Сейчас за это дело осужден совершенно невиновный человек по фамилии Хуцишвили. У меня достаточно доказательств того, что это убийство совершенно спецслужбами или с их подачи. А убийство Анны Политковской? Там не просто уши КГБ торчат – там вполне конкретные сотрудники спецслужб, которые террористов, убийц снабжали информацией о передвижениях Анны Политковской, об ее местонахождении и т.д.
Я думаю, что о господстве спецслужб можно говорить в нескольких смыслах. Во-первых, значительная часть сотрудников КГБ находятся на узловых должностях в правительстве и администрации президента. Это – бывшие разведчики, бывшие контрразведчики, и для них характерна определенная ментальность, в частности – подчинение сверху донизу. Это очень серьезно для России.
А.П.: Вы имеете в виду неофициальную иерархию, систему связей и взаимных обязательств?
Б.К.: Да, конечно. Ведь еще в советские времена ходила такая присказка, что бывших кэгэбэшников не бывает, что все кэгэбэшники – действующие, даже те, что находятся на пенсии.
А.П.: И, по вашему мнению, сегодня эти люди играют ведущую роль?
Б.К.: Да, сегодня эти люди играют ведущую роль. Когда пришел Медведев – слово «избран», по-моему, звучит в данном случае не вполне прилично – появилась надежда, что у Медведева возникнет противоречие с Путиным. Если не у него самого, то у его аппарата. Но ничего подобного не происходит. Сегодня мы видим, что Медведев, по существу, – просто «мягкая игрушка», а настоящим президентом по-прежнему остается Путин.
Нам неоднократно говорили, что президент – гарант конституции. А в чем заключается эта гарантия? Ведь вопросы о том, как президент должен выполнять свою функцию гаранта конституции, – нигде не прописаны. Я написал открытое письмо Медведеву, но ответа не получил. Правда, был некоторый резонанс: Медведев по другому поводу сказал: я в дела суда и правоохранительных органов не вмешиваюсь. Но если у нас, как утверждается в конституции, существует приоритет человека и его прав, то президент как гарант конституции обязан вмешиваться! По крайней мере – если речь идет о защите человека.
Но в действительности дело обстоит иначе: на первом месте у нас, как и прежде, – государство, а человек – это некое дополнение к государству. Этим так называемая российская демократия и отличается от прочих.
А.П.: Итак, подлинным правителем страны остается Путин. И именно он представляет интересы правящей группы, в которой главную роль играют сотрудники спецслужб?
Б.К.: Да, я бы только добавил к ним прокурорских работников. Многие из них когда-то были приличными людьми. В свое время я представлял интересы Олега Калугина, когда его лишили звания, наград, пенсии. Дело рассматривалось на Президиуме Верховного Суда СССР. И единственным, кто проголосовал за то, чтобы это дело рассматривалось в суде, оказался председатель Верховного Суда Лебедев. Но сейчас Лебедев – другой человек. И его заместители – другие люди.
Такое ощущение, что просто пришли совершенно новые люди. И во всем обществе – то же самое. В том числе и с интеллигенцией. И с крупным бизнесом. Все буквально соревнуются – кто первый «лизнет». Остается одна надежда – на то, что противоречие между способом производства – а он в нынешней России явно капиталистический – и правящим режимом будет обостряться. Рано или поздно это произойдет, потому что методы, с помощью которых сегодня управляют Россией, – бандитские. Это и приведет к кризису. Сегодня Россия держится только за счет нефти.
А.П.: Каковы же интересы российской правящей элиты?
Б.К.: В первую очередь это финансовые интересы. Мне известно, как и за счет чего живут крупные государственные чиновники. В той или иной степени все это – нефтяные деньги. И по милости этих людей в стране идет преследование по политическим мотивам –преследуются целые группы населения, например, адвокаты и правозащитники. Раздавлены средства массовой информации. И меня поражает позиция Европы и США, где громогласно осуждаются отсутствие демократических свобод, отсутствие выборов, политические процессы, происходящие в России, однако дальше осуждения дело не идет.
Между тем в данном случае можно было бы принять весьма действенные меры. Ведь нефть выгодна не только покупателям, но и продавцам. Если ее не продать, то ситуация в России будет очень тяжелая. Поэтому Запад должен предъявить жесткие требования к правительству Путина. Современная Россия – это не то государство, с которым можно разговаривать, лишь подползая к нему на коленях.
(Продолжение следует. Во второй части интервью Борис Кузнецов остановился на российско-грузинском конфликте и его последствиях)
