Линки доступности

В Индиане нет войны



Судьбы деятелей искусства в иммиграции складываются по-разному, но большей частью индивидуально и не всегда благополучно. Тяжелее всего, конечно, приходится писателям и поэтам, чье творчество окружено языковым барьером — большинство так навсегда и остается экзотической фауной в вольере. Успех Иосифа Бродского — исключение, лишь подтверждающее общее правило. Куда типичнее судьба, скажем, Сергея Довлатова, который, несмотря на дружбу и помощь Бродского, не преодолел своей зарубежной безвестности, и его посмертная популярность вспыхнула лишь на бывшей родине.

Другие виды искусств менее подвержены языковым препятствиям, и результатом стала важная роль, которую сыграли в музыкальной жизни Америки выходцы из России и Восточной Европы. Немногим, однако, известны сегодняшние факты об этом продолжающемся взаимопроникновении.

В журнале Humanities, который издает Национальный гуманитарный фонд США, опубликован отрывок из книги Джозефа Хоровица «Деятели искусства в иммиграции», где он рассказывает о крупной колонии грузинских и русских музыкантов в городе Саут-Бенде, штат Индиана.

Название это города для русского уха ничего не значит — мало кому известно, что там расположен Индианский университет. При университете существует финансируемая из частных пожертвований музыкальная кафедра, которую возглавляет грузинский пианист Александр Торадзе, бежавший из СССР в 1983 году — вернее, ставший невозвращенцем, такой в ту пору был термин.

По словам Хоровица, русско-грузинская музыкальная колония в Саут-Бенде насчитывает около 70 человек. Похоже, что внутри нее господствует мир, чего не скажешь об отношениях России и Грузии в другом полушарии. Музыкальная студия Торадзе объездила с гастролями весь мир, а сам он довольно часто выступает вместе с Валерием Гергиевым, с которым его связывает старинная дружба. Гергиев, как известно, дал на руинах Цхинвали концерт с явно различимой антигрузинской направленностью — в частности, он повторил никак не подтвержденную статистику жертв грузинского обстрела Цхинвали.

Мы, однако, не узнаем из текста отрывка, привела ли эта акция к обострению отношений между друзьями, а также о том, как отразилась война на жизни этого уникального музыкального сообщества в американской глубинке — книга не статья, у нее другие сроки создания. Но я полагаю, что колония не расколется по национальному признаку. У американского образа жизни есть способы «принуждения к миру» без танков, и главный из них — любимая работа и творческий успех.

Идею Америки как «плавильного тигля», стирающего этнические предрассудки, временами гипертрофируют до утопических масштабов, но чаще, обычно в пропагандистских целях, пытаются разоблачить как миф. На самом деле истина лежит посередине. В период недавних тибетских волнений в Китае было очевидно, что интересы американцев тибетского и китайского происхождения далеко не всегда совпадают. То же самое можно сказать и о евреях и арабах, живущих в США. Иногда эти конфликты приобретают высокую степень накала: во время афро-американских волнений в Лос-Анджелесе их участники громили корейские лавки.

Тем не менее, эти антагонизмы никогда не принимают характер напряженного противостояния, типичного для многих европейских стран с их изолированными иммигрантскими общинами.

Разумеется, когда речь идет о группе музыкантов классического профиля, их нельзя считать типичным срезом иммигрантской общины. Но в еще меньшей степени нашим шаблонам соответствует небольшой городок на американском Среднем Западе. Чтобы построить истинную аналогию, надо вообразить, допустим, коммуну английских и ирландских художников в каком-нибудь Суздале. С условием, конечном, что кому-нибудь из местных магнатов будет позволено ее финансировать.

XS
SM
MD
LG