Историки, политологи и аналитики все чаще обращаются к периоду «холодной войны», чтобы понять ошибки, допущенные участниками исторической конфронтации двух систем и избежать их повторения. Особую ценность уроки «холодной войны» имеют для выстраивания современных отношений между ядерными державами и странами, которые пытаются обзавестись ядерным оружием.
Многие политологи склоняются к мнению, что мир стоит на пороге новой «холодной войны» и очередного глобального противостояния. Недавно в свет вышла книга «Большая американская игра: теория и практика политики сдерживания от «холодной войны» до XXI века» (The Great American Gamble: Deterrence Theory and Practice from the Cold War to the Twenty-First Century). Автор книги Кит Пейн, президент Национального Публичного института, бывший заместитель министра обороны США, анализирует историю, современное состояние и перспективы системы противоракетной обороны Америки.
Опираясь на материалы, которые до недавних пор были засекречены, Пейн демонстрирует, как ядерная политика Америки постепенно стала заложницей теории сдерживания или «баланса террора» (balance of terror), несмотря на все сомнения относительно ее надежности. Кит Пейн считает, что ядерная политика США должна быть основательно пересмотрена. Об этом он говорил в интервью Русской службе «Голоса Америки».
Наджия Бадыкова: Господин Пейн, почему вы решили написать эту книгу именно сейчас?
Кит Пейн: В последние 4-5 лет аналитики возвращаются к истории стратегической политики США, под «стратегической», я имею в виду, политику в области ядерного оружия. В самом начале ядерной эры господствовало мнение, что США стремятся к ядерному превосходству над своим основным соперником Советским Союзом, превосходству, которое позволило бы им победить в гипотетической войне с русскими. Я был глубоко убежден, что это неверное представление. Если вы посмотрите на исторические сведения, то они рисуют совершенно иную картину. Это одна из причин, почему я решил вернуться к историческим рассекреченным материалам и написать эту книгу. Мне хотелось понять, какова была реальная цель стратегической политики США? Какие задачи Соединенные Штаты возлагали на ядерное оружие и почему они решили обзавестись им, как они осуществляли контроль над своим ядерным арсеналом? Я пришел к заключению, что все это на самом деле сильно отличалось от расхожей картины. Например, как я уже говорил, бытовало мнение, будто США делали ставку на победу в ядерной войне. Это оказалось не так, Соединенные Штаты не пытались этого делать. С начала 60-х годов – это период, с которого я начал свое исследование – и до конца «холодной войны» США не ставили перед собой такую цель. Я хотел раскрыть реальную историческую картину.
Н.Б.: Расскажите немного о теории «баланс террора».
К.П.: «Баланс террора» – это популярное название теории сдерживания. В данном случае под «балансом террора» понималось взаимное сдерживание. Теория очень проста. Все рассматривается в контексте «холодной войны». Так, если США будут уязвимы перед советским ядерным оружием и если, в свою очередь, СССР будет уязвим перед ядерным оружием Америки, то возникает взаимная уязвимость – пресловутый «баланс террора». В этой ситуации каждая из сторон будет избегать провокаций. Исходя из этой теории, обе стороны сдерживают действия друг друга, ибо опасаются вызвать кризис, чреватый риском разрушительного ядерного конфликта. Теория гласит, что если обе стороны уязвимы, то они будут благоразумны и не будут идти на серьезные провокации. На этом основана теория «баланса террора».
Н.Б.: На этой теории была основана, как вы утверждаете, официальная политика США…
К.П.: В начале это была чистая теория, но так получилось, что официальная американская политика стала следовать ее рекомендациям уже в начале 60-х годов. Соединенные Штаты Америки приняли основные положения этой теории как руководство к действию в области разработки ядерных вооружений и контроля за ним. В терминах этой теории политика также преподносилась всему обществу.
Н.Б.: В своей книге вы настаиваете на том, что стратегические догмы времен «холодной войны» явно не уместны и даже опасны на современном этапе. Многое из того, во что мы верили в ту пору, оказалось на поверку сиюминутным и конъюнктурным, а не олицетворением вечной мудрости. Напрашивается вопрос, если эта политика была успешна в течение 40 лет, почему она не будет работать теперь, и почему США должны пересмотреть свой подход к противоракетной обороне?
К.П.: То, что «холодная война» не переросла в войну горячую, еще не доказывает, что теория баланса террора была правильной. Есть целый ряд примеров того, что страх эскалации, страх ядерного конфликта не предупреждал провокационных действий сверх держав. Например, когда советское правительство решило разместить ядерное оружие на Кубе в 1962 году. Хрущев понимал, что это будет серьезная провокация с точки зрения США и что не известно, к чему это приведет. Тем не менее, он пошел на этот шаг. Другой пример – это арабо-израильская война Судного дня. США и СССР не были вовлечены напрямую в этот конфликт, развязанный Египтом и Сирией против Израиля, который на тот момент, по-видимому, уже имел ядерное оружие. Опять-таки, страх ядерной войны не остановил агрессию против Израиля в 1973 году. Отрадно, конечно, что все эти провокации не закончились ядерной войной. Давайте посмотрим на исторические документы. Роберт Макнамара, министр обороны США во время Карибского кризиса, сказал, что мы избежали ядерной войны по счастливой случайности.
Н.Б.: В своей книге вы приводите огромное количество серьезных инцидентов, которые могли привести к ядерному конфликту. На ваш взгляд, какой случай был самым серьезным? Кто тот лидер, что сумел спасти мир от катастрофы?
К.П.: Да, было огромное количество опаснейших случаев. Выделю конфронтацию между СССР и Китаем. Вначале была атака китайцев острова Даманский летом 1969 года, и затем серьезная эскалация кризиса между двумя ядерными державами. СССР ответил достаточно жестко на китайскую провокацию. Рассекреченная информация свидетельствует, что Москва обратилась к правительству США с вопросом, как оно отнесется к советскому упреждающему удару по китайским ядерным базам. Документы не говорят, как США отреагировали на этот запрос. Эта часть документов все еще засекречена. Мое предположение, что США не дали положительного ответа, что, наверное, явилось самым мудрым решением, я бы сказал, счастливым для нас. Произошла деэскалация кризиса, который мог перерасти в страшную катастрофу.
Н.Б.: Давайте вернемся к Карибскому кризису. Кто из лидеров оказался более благоразумным и остановил эскалацию?
«Мы не сомневаемся в вашем желании умереть красиво, но это того не стоит».
Я полагаю, что и американская сторона была столь же благоразумна и осторожна в течение всего кризиса, и что были приложены все усилия, чтобы конфликт не перерос в настоящую войну.
Многие политологи склоняются к мнению, что мир стоит на пороге новой «холодной войны» и очередного глобального противостояния. Недавно в свет вышла книга «Большая американская игра: теория и практика политики сдерживания от «холодной войны» до XXI века» (The Great American Gamble: Deterrence Theory and Practice from the Cold War to the Twenty-First Century). Автор книги Кит Пейн, президент Национального Публичного института, бывший заместитель министра обороны США, анализирует историю, современное состояние и перспективы системы противоракетной обороны Америки.
Опираясь на материалы, которые до недавних пор были засекречены, Пейн демонстрирует, как ядерная политика Америки постепенно стала заложницей теории сдерживания или «баланса террора» (balance of terror), несмотря на все сомнения относительно ее надежности. Кит Пейн считает, что ядерная политика США должна быть основательно пересмотрена. Об этом он говорил в интервью Русской службе «Голоса Америки».
Наджия Бадыкова: Господин Пейн, почему вы решили написать эту книгу именно сейчас?
Кит Пейн: В последние 4-5 лет аналитики возвращаются к истории стратегической политики США, под «стратегической», я имею в виду, политику в области ядерного оружия. В самом начале ядерной эры господствовало мнение, что США стремятся к ядерному превосходству над своим основным соперником Советским Союзом, превосходству, которое позволило бы им победить в гипотетической войне с русскими. Я был глубоко убежден, что это неверное представление. Если вы посмотрите на исторические сведения, то они рисуют совершенно иную картину. Это одна из причин, почему я решил вернуться к историческим рассекреченным материалам и написать эту книгу. Мне хотелось понять, какова была реальная цель стратегической политики США? Какие задачи Соединенные Штаты возлагали на ядерное оружие и почему они решили обзавестись им, как они осуществляли контроль над своим ядерным арсеналом? Я пришел к заключению, что все это на самом деле сильно отличалось от расхожей картины. Например, как я уже говорил, бытовало мнение, будто США делали ставку на победу в ядерной войне. Это оказалось не так, Соединенные Штаты не пытались этого делать. С начала 60-х годов – это период, с которого я начал свое исследование – и до конца «холодной войны» США не ставили перед собой такую цель. Я хотел раскрыть реальную историческую картину.
Н.Б.: Расскажите немного о теории «баланс террора».
К.П.: «Баланс террора» – это популярное название теории сдерживания. В данном случае под «балансом террора» понималось взаимное сдерживание. Теория очень проста. Все рассматривается в контексте «холодной войны». Так, если США будут уязвимы перед советским ядерным оружием и если, в свою очередь, СССР будет уязвим перед ядерным оружием Америки, то возникает взаимная уязвимость – пресловутый «баланс террора». В этой ситуации каждая из сторон будет избегать провокаций. Исходя из этой теории, обе стороны сдерживают действия друг друга, ибо опасаются вызвать кризис, чреватый риском разрушительного ядерного конфликта. Теория гласит, что если обе стороны уязвимы, то они будут благоразумны и не будут идти на серьезные провокации. На этом основана теория «баланса террора».
Н.Б.: На этой теории была основана, как вы утверждаете, официальная политика США…
К.П.: В начале это была чистая теория, но так получилось, что официальная американская политика стала следовать ее рекомендациям уже в начале 60-х годов. Соединенные Штаты Америки приняли основные положения этой теории как руководство к действию в области разработки ядерных вооружений и контроля за ним. В терминах этой теории политика также преподносилась всему обществу.
Н.Б.: В своей книге вы настаиваете на том, что стратегические догмы времен «холодной войны» явно не уместны и даже опасны на современном этапе. Многое из того, во что мы верили в ту пору, оказалось на поверку сиюминутным и конъюнктурным, а не олицетворением вечной мудрости. Напрашивается вопрос, если эта политика была успешна в течение 40 лет, почему она не будет работать теперь, и почему США должны пересмотреть свой подход к противоракетной обороне?
К.П.: То, что «холодная война» не переросла в войну горячую, еще не доказывает, что теория баланса террора была правильной. Есть целый ряд примеров того, что страх эскалации, страх ядерного конфликта не предупреждал провокационных действий сверх держав. Например, когда советское правительство решило разместить ядерное оружие на Кубе в 1962 году. Хрущев понимал, что это будет серьезная провокация с точки зрения США и что не известно, к чему это приведет. Тем не менее, он пошел на этот шаг. Другой пример – это арабо-израильская война Судного дня. США и СССР не были вовлечены напрямую в этот конфликт, развязанный Египтом и Сирией против Израиля, который на тот момент, по-видимому, уже имел ядерное оружие. Опять-таки, страх ядерной войны не остановил агрессию против Израиля в 1973 году. Отрадно, конечно, что все эти провокации не закончились ядерной войной. Давайте посмотрим на исторические документы. Роберт Макнамара, министр обороны США во время Карибского кризиса, сказал, что мы избежали ядерной войны по счастливой случайности.
Н.Б.: В своей книге вы приводите огромное количество серьезных инцидентов, которые могли привести к ядерному конфликту. На ваш взгляд, какой случай был самым серьезным? Кто тот лидер, что сумел спасти мир от катастрофы?
К.П.: Да, было огромное количество опаснейших случаев. Выделю конфронтацию между СССР и Китаем. Вначале была атака китайцев острова Даманский летом 1969 года, и затем серьезная эскалация кризиса между двумя ядерными державами. СССР ответил достаточно жестко на китайскую провокацию. Рассекреченная информация свидетельствует, что Москва обратилась к правительству США с вопросом, как оно отнесется к советскому упреждающему удару по китайским ядерным базам. Документы не говорят, как США отреагировали на этот запрос. Эта часть документов все еще засекречена. Мое предположение, что США не дали положительного ответа, что, наверное, явилось самым мудрым решением, я бы сказал, счастливым для нас. Произошла деэскалация кризиса, который мог перерасти в страшную катастрофу.
Н.Б.: Давайте вернемся к Карибскому кризису. Кто из лидеров оказался более благоразумным и остановил эскалацию?
К.П.: О Карибском кризисе 1962 года мы знаем значительно больше, чем о каком-либо другом кризисе. Однозначно, что Советский Союз и США не хотели ядерной войны. Несмотря на все недопонимания и сложности в смысле обмена дипломатическими посланиями, взаимное желание избежать ядерной войны остановило эскалацию, обе стороны не стали усугублять исходную провокацию, а сделали шаг в сторону от бездны. Хотя в начале кризиса Хрущев явно провоцировал США. Но как только кризис начал нарастать, благоразумие с обеих сторон взяло верх. Однако, как мы знаем из исторических документов, благоразумие и осторожность не были присущи кубинским руководителям. Война казалась им выгодной. Даже то, что в результате ядерной войны Куба была бы уничтожена, не остановило их.
Обмен мнениями между кубинскими и советскими лидерами был очень напряженный. Советскую сторону представлял Микоян, первый заместитель председателя Совета Министров. Кубинским лидерам, выступавшим за войну, включая возможное использование ядерного оружия, Микоян ответил:«Мы не сомневаемся в вашем желании умереть красиво, но это того не стоит».
Я полагаю, что и американская сторона была столь же благоразумна и осторожна в течение всего кризиса, и что были приложены все усилия, чтобы конфликт не перерос в настоящую войну.
