На девятом съезде партии «Единая Россия» Владимир Путин единогласно избран председателем партии. Выступая перед собравшимися, Владимир Путин подтвердил, что после истечения его президентских полномочий он готов активно участвовать в политической жизни страны и намерен возглавить правительство России. Своими мыслями на эту тему с Русской службой «Голоса Америки» поделился политолог, президент фонда «Экспертиза» Марк Урнов.
Татьяна Чебышева: Владимир Путин принял предложение возглавить партию «Единая Россия». Означает ли это окончание борьбы за сценарий «сохранения курса»?
Марк Урнов: Налицо победа той группы, которая очень не хотела, чтобы Путин уходил с первой роли. А его официальное принятие предложение возглавить партию – это послание «городу и миру». Послание прежде всего региональным элитам и остальным элитам, что он остается фигурой номер один. Понятно, что партия, у которой конституционное большинство и которая при нынешней выборной системе и при том административном ресурсе, который регулярно используется на выборах, очевидно, будет обладать конституционным большинством ровно столько, сколько он будет хотеть это делать. Если никаких потрясений не произойдет.
Т.Ч.: Можно ли говорить о том, что Россия вступила в новую политическую конфигурацию? В чем состоит смысл этих перемен?
М.У.: Смысл состоит в том, чтобы максимально законсервировать нынешнюю политику. Это институциональные изменения, направленные на консервацию политики.
Т.Ч.: Владимир Путин займет пост председателя партии «Единая Россия» одновременно с началом своей работы на посту премьер-министра. Можно ли это считать сигналом ослабления президентской власти в России?
М.У.: Человек, одновременно контролирующий административную и законодательную власть, конечно, концентрирует в своих руках огромный потенциал власти, явно превышающий потенциал президентской власти. Мы плавно переехали из президентского авторитаризма, сформированного за последние восемь лет, в авторитаризм премьерский. Здесь качественная разница: премьер не избираем. Он может существовать в этой должности сколь угодно долго. Процесс формирования авторитарного режима завершился отделением верховной власти от каких бы то ни было выборов.
Т.Ч.: Владимир Путин получил возможность контролировать Белый Дом, большинство в Государственной Думе, Совете Федерации. Зависит ли соотношение силы президента и премьера лишь от формального контроля над ветвями власти?
М.У.: На сегодняшний день обе ветви власти контролируются Путиным. Президент не может даже его снять. Второй компонент, который обеспечивает относительное влияние президента или премьера, – это на кого ориентируются элиты. На сегодняшний день, при консервации ситуации, конечно, элиты предпочтут ориентироваться на премьера.
Представим себе такую ситуацию: правительство делает многократные ошибки, ситуация в стране ухудшается, премьерский рейтинг начинает резко падать, Путин становится предельно непопулярной фигурой, ситуация может дестабилизироваться, и элиты начинают делать свой выбор, на кого сориентироваться. Сейчас при спокойном развитии событий и при сохранении статус кво, безусловно, мы входим в режим личной власти, лично Путин оказывается более сильной политической фигурой, чем президент.
Т.Ч.: Каковы возможные последствия этих решений?
М.У.: Никаких глубоких изменений внутри элиты, внутри правящей группы не произойдет в ближайшее время. И вероятность того, что такие изменения могли бы быть при подобного рода развитии событий, уменьшается – просто потому, что победила та группа, которая изменений не хотела.
Это означает, что внутренняя политика останется без изменений, будут продолжать так или иначе наращивать мощности государственных корпораций. Могут они, конечно, потом приватизироваться в руки тех, кто их сейчас создает. Это уже формирование настоящей олигархии.
Во внешних делах вероятность перемен уменьшается. Люди, ориентированные на то, чтобы по крайней мере в области риторики Россия отмежевывалась от Запада, от США, критиковала бы Запад, демонстрировала бы свою независимость любой словесной ценой, – все это будет сохраняться.
Т.Ч.: Одной из ключевых тем съезда стало то, что появилось три общественно-политических течения единороссов – либеральное, консервативное и патриотическое. Разделение произошло на базе партийных дискуссионных клубов. Что вы об этом скажете?
М.У.: Мне интересно посмотреть, как будет развиваться идея создания клубов внутри, в рамках одной партии. Во что это все выльется? Если все это окажется, как всякая искусственная идея, очередным мертворожденным проектом, то тогда будем иметь партию, сросшуюся с государством в стиле КПСС…
Разрыв между PR-картинкой и реальностью растет. Реальность очень жесткая: народ находится в политической апатии, в нем нарастают националистические настроения, инфляция выходит из под контроля, коррупция растет, государственный сектор неэффективен, армия никак не может преодолеть дедовщину и моральное разложение. Эта проблематика так или иначе будет давить на ситуацию, а власть не будет полна решимости что-то менять.
Пребывание Путина в качестве фигуры номер один – это есть символ консервации тех самых людей, которые эту ситуацию создавали.
