Прошедшая в Санкт-Петербурге конференция под названием «Новая повестка дня демократического движения России» породила новую надежду на создание объединенной оппозиции. Но как участники этого процесса, так и наблюдатели, признают, что дело это непростое.
На какой платформе будут объединяться оппозиционеры, и какую форму примет это объединение? Это зависит от того, как участники процесса ответят на несколько ключевых вопросов. Один из них заключается в отношении к событиям в 90-х годах. Левые считают, что это был период криминализации и формирования деформированного, олигархического капитализма. Правые утверждают, что именно тогда были проведены реформы, открывшие путь к возрождению экономики. Но даже среди либеральных сторонников рыночных реформ существуют разные мнения на этот счет.
«Если бы не было такого позора, связанного с личностями и деятельностью либералов в 1990-е годы, может быть, сегодня была бы другая ситуация, – считает депутат Московской Думы, заместитель правления столичного отделения партии «Яблоко» Евгений Бунимович. – Но когда люди, которые пришли во власть и несли либеральные идеи, стали, по сути, вести себя так же, как большевики, и стали проводить другие идеи, но такими же способами – то есть одновременно напролом, и в то же время с самообогащением – это, конечно, привело к тому, что либеральные идеи были скомпрометированы очевидным образом».
Другой вопрос: насколько широкой должна быть коалиция, следует ли включать в нее левых, которые, в частности, входят в «Другую Россию»? Правозащитник Лев Пономарев, выступая в Колумбийском университете (Нью-Йорк), положительно оценил опыт сотрудничества Объединенного Гражданского Фронта во главе с Гарри Каспаровым с запрещенной Национал-Большевистской партией, которую возглавляет Эдуард Лимонов: «По-моему, это очень удачный эксперимент. У этих двух организаций совершенно разные экономические программы, поэтому в одной партии они не могут быть. Но как протестное движение оно вполне уместно и показало свою эффективность».
По мнению профессора Калифорнийского университета (Сан-Франциско) Андрея Цыганкова, объединение правых и левых не может быть продуктивным, «потому что единственная основа для такого объединения – это противостоять власти, противостоять всему, что она делает. Это неконструктивная позиция, которая в принципе не может дать никаких положительных результатов, потому что она не несет в себе ничего, кроме отрицания». Андрей Цыганков считает, что у левых в России сегодня вообще перспективы нет.
Еще один вопрос, стоящий перед оппозицией, – насколько радикальной она должна быть? Евгений Бунимович считает, что радикализация оппозиции в последнее время была (по крайней мере частично) вызвана зачисткой политического поля, проведенной властью: «В каком-то безумном испуге "оранжевой угрозы", которой, честно говоря, в России сегодня нет, власть перешла все границы, и это привело к излишней, как мне кажется, радикализации либеральной оппозиции».
Г-н Бунимович неоднозначно оценивает деятельность петербургского отделения партии «Яблоко». По его словам, там работают яркие, талантливые люди, однако «реальность такова, что в Питере, где были очень сильны позиции «Яблока» в законодательном собрании, в данный момент ничего нет. И это действительно проблема – не только для организации, но и для Питера, где был ясный, внятный голос, за который голосовали многие в Питере, а сегодня это все – вне. Кто здесь виноват – сама ли организация, которая пошла на радикальный путь, или же, наоборот, ситуация заставила их на это пойти? Очень трудно разобраться».
Евгений Бунимович считает, что оппозиционные партии должны участвовать в политическом процессе и диалоге с властью до тех пор, пока это не противоречит их принципам.
К диалогу с властью призывает и профессор Цыганков, добавляя при этом, что для диалога нужна основа: «Когда что-то принимается, и подвергается критике что-то другое – это и есть основа для возможного движения вперед, в том числе и в политическом строительстве. Если огульно отрицать все, что сделано Кремлем за последние 8 лет, то отсутствует сама основа для того, чтобы вовлекать власть в диалог. В то же время сама власть отнюдь не однородна. Там есть разные люди, и исторически в Кремле всегда были люди, которые не соглашались друг с другом, в том числе и принципиально. Поэтому оппозиции имеет смысл, во-первых, думать о конструктивной платформе, и во-вторых, действовать так, как действует Кремль против оппозиции. Кремль пытается расколоть оппозицию, а оппозиции следует пытаться расколоть Кремль и работать с теми, кто с их точки зрения, более или менее близок к идеалам либерализма».
Профессор Цыганков отмечает, что либеральные идеи в России своими корнями восходят к спорам Пушкина и Чаадаева, однако он считает, что либерализм в американском понимании не может быть трансплантирован на российскую почву: «У либерализма, который существует здесь – с плюралистическими традициями, сдержками и противовесами, и, как правило, усилиями людей, связанных с негосударственными структурами, – у такого либерализма, в России, видимо, будущего нет».
Но Евгений Бунимович считает, что либеральная идея в России – в том или ином смысле – произрастает. «В нынешнем контексте, конечно, это не так просто, – говорит он, – при том, что многие вещи запрещены, многие лица на телевидении находятся в черном списке, и т. д. В такой ситуации, когда либеральная идея не дает таких бонусов и дивидендов, в рядах либералов остаются только те, кто действительно так думает. И это не плохо!»
