К числу самых крупных успехов демократии за минувшие сто лет по-прежнему относят послевоенную Западную Германию и Японию. Но теперь эти примеры сопровождаются стандартным примечанием: обе эти страны уже имели в своей истории опыт демократического развития и гражданского общества, и поэтому не могут служить универсальным прецедентом.
Теперь к этим двум можно, наверное, добавить, страны Центральной и Восточной Европы, ныне принятые в Европейский Союз. В их случае союз является чем-то вроде гарантии твердого курса, хотя слабые места по-прежнему очевидны.
Но в целом, как замечает автор статьи в журнале Foreign Affairs Ларри Даймонд, в последнее время прогресс демократии в мире, который после падения коммунизма казался триумфальным, не только приостановился, но уже можно всерьез говорить об откате назад.
Масштабы этого отката не сразу очевидны, если взглянуть на списки, составляемые организациями, которые ведут за прогрессом наблюдение. Победа демократии, скажем, в Грузии ни на каких весах не уравновешивает ее поражения, например, в несравненно более крупной России. Кроме того, рейтинги нередко страдают избытком оптимизма, и совсем не очевидно, что в Грузии победила именно демократия.
На самом деле, считает Даймонд, потери демократии за последние годы велики. Даже события, которые первоначально отнесли к числу ее побед, «цветные» революции на Украине, в Грузии и Кыргызстане, дали сомнительные результаты. В Ливане «кедровая» революция сошла на нет под откровенным давлением Сирии и ее союзников внутри страны. Демократия практически дискредитирована в России, в Нигерии, в Венесуэле. В Таиланде избиратели отдают предпочтение «твердой руке». В Кении, которая, по расчетам, двигалась по пути к демократии довольно уверенно, фальсифицированные выборы привели к кровавой межплеменной розни.
Отчасти вину за эти поражения Ларри Даймонд возлагает на «культ выборов», по правилам которого стране, которая провела у себя сравнительно свободные выборы, выдается сертификат «демократии». Но в таких странах, как Венесуэла, Боливия или Эквадор, именно выборы привели к сомнительным результатам.
Похоже, что одних выборов для демократии мало. Автор статьи приводит целый ряд других условий ее благополучного развития, и не последнее из них — демократические институты. Вот только не вполне понятно, как эти рецепты претворять в жизнь. Напомню, что в России при президенте Борисе Ельцине существовал и действовал такой необходимый для демократии институт, как свободная пресса. Вот только при всей своей беспрецедентной свободе тогдашняя пресса не пользовалась никаким авторитетом. В итоге демонтаж свободы не потребовал от власти особых усилий.
Надежда на экономический рост и обусловленное им расширение рядов среднего класса тоже может оказаться зыбкой. Достаточно взглянуть на ту же Кению, где до недавнего времени туризм приносил ощутимые прибыли.
Демократические институты, несомненно, крайне важны, в первую очередь такие, которые являются плодом творчества самого населения, а не подарком со стороны авторитета, как правило, временным. Но одним из важнейших условий, которое Ларри Даймонд почему-то упустил из виду, состоит в том, что население страны, которая становится на путь демократии, должно ощущать себя нацией, единой общностью. В противном случае никакие институты и выборы не помогут. Сунниты будут голосовать исключительно за суннитские партии и участвовать только в суннитских организациях, шииты — наоборот. А курды тем временем не упустят шанса провозгласить независимость, которую им лицемерно обещали уже 90 лет назад.
