Лорд Актон, британский политический деятель девятнадцатого века, однажды заметил: всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Американские психологи попытались найти эмпирическое подтверждение этой нестареющей истины. И это им удалось.
Человек, облеченный властью, перестает прислушиваться к окружающим и утрачивает способность смотреть на себя со стороны.
Как отмечает Адам Галински, профессор социальной психологии Северо-восточного университета, случаи злоупотребления властью нередки в США – как в государственных учреждениях, так и в частных корпорациях.
«К примеру, – говорит профессор Галински, – зарплата руководителей корпораций порой в сорок раз превышает зарплату рядовых сотрудников. Тридцать лет назад такая практика только зарождалась».
Немногим лучше обстоят дела в политической сфере, продолжает Галинский. В Вашингтоне Республиканская партия в течение шести лет контролировала исполнительную и законодательную ветви власти и, как правило, игнорировала точку зрения оппозиции.
И, лишь благодаря победе демократов на выборах в Конгресс, взаимодействие двух названных ветвей власти вновь обрело прежние формы.
«Сама по себе иерархия неизбежна, – продолжает профессор Галински. – Однако поведение тех, кто находится на верхней ступеньке иерархической лестницы, не задано раз и навсегда. Один из способов заставить управляющего учитывать точку зрения подчиненного состоит в том, чтобы сделать первого подотчетным.
Ради этого и создаются советы директоров при руководстве корпорации; их назначение заключается как раз в том, чтобы уравновешивать власть генерального менеджера, создавая систему сдерживания и противовесов. Потому-то в США и действует принцип разделения властей – Конгресс служит противовесом президентской власти.
Иными словами, когда речь идет о власти и об иерархии, необходимо, чтобы высшая власть была кому-то подотчетна. Именно подотчетность заставляет руководство прислушиваться к разным мнениям».
Мысль Адама Галински подтверждают результаты недавно проведенного исследования, о котором рассказывает последний номер журнала «Psychological Science».
В одном из экспериментов Галински разделил участников на две группы. Одну составили те, кто, по их словам, ощущает себя руководителями, облеченными властью. Остальным сказали, что им предстоит сыграть роль подчиненных, властью не обладающих. Каждого испытуемого попросили написать у себя на лбу заглавную букву «E».
«Потом, – рассказывает профессор Галински, – мы посмотрели, как они это сделали. Некоторые нарисовали букву «E» таким образом, что длинная палочка прошла по левой стороне лица. Для самого человека эта буква выглядит как «E», но для того, кто смотрит со стороны – это «E», написанная задом наперед.
Если же длинная палочка проходит по правой стороне лица, то дело обстоит противоположным образом: для самого испытуемого - это «Е», написанная задом наперед, зато для постороннего наблюдателя – это правильная буква «Е». Ясно, что в первом случае мы имеем дело с невниманием к другим людям и их взгляду на действительность».
Подопытные, облеченные властью, писали «Е» по первой версии, в три раза чаще, чем их «подчиненные». По словам Адама Галински, это наглядное свидетельство того, что, по крайней мере, во время эксперимента, эти люди думали только о себе, утратив способность поставить себя на место другого.
По словам исследователей, даже с теми, кому эта способность присуща от природы, происходят существенные психологические изменения, как только они приобретают власть над другими людьми.
Доккер Келтнер, специалист по социальной психологии из Калифорнийского университета в Беркли, пришел к выводам, сходным с выводами Адама Галински. Более того, по словам Келтнера, когда-то в молодости он почувствовал, что такие изменения начали происходить с ним самим.
«Когда я был аспирантом, – говорит Доккер Келтнер, – я ощущал себя совершенно незначительным человеком, которого никто не слушает и чье мнение никого не интересует. Мои научные руководители почти все время говорили сами. Я был в постоянном стрессе и чувствовал себя идиотом. А дело тут только в том, чтобы изменилась ваша роль.
Когда мои обстоятельства изменились, а с ними моя роль (я получил должность преподавателя, и у меня появилось больше власти), изменилось и мое самочувствие. Я ощутил себя более свободным, более раскованным – я мог свободно говорить то, что думаю, не тревожась о реакции других людей.
Я остался тем же человеком, что и раньше, но это изменение стало для меня открытием. Я думаю, каждый, на плечи которого вдруг сваливается власть, подвержен этому. И люди, облеченные властью, должны это сознавать».
Есть ли на свете хоть один руководитель, ни разу не злоупотребивший своей властью? Если да, то, по словам профессора Келтнера, он заслуживает расширения своих полномочий!
