В телевизионном обращении к гражданам России президент Владимир Путин сказал, что «итоги выборов в Госдуму, несомненно, зададут тон и выборам нового президента России». Каким будет этот тон? С таким вопросом Русская служба «Голоса Америки» обратилась к главному редактору вашингтонского политического бюллетеня «In the National Interest», старшему научному сотруднику Центра им. Никсона Николаю Гвоздеву.
Николай Гвоздев: Совершенно очевидно, что Россия будет продолжать путь, по которому Путин и его команда ведут ее все восемь лет своего пребывания у власти. Стране напомнили, что на переправе лошадей не меняют, тем более, что других лошадей, по сути, просто сняли с дистанции.
Билл Скандрич.: Президент Путин рассматривает победу «Единой России» как мандат, дающий ему право играть активную политическую роль и после завершения срока его президентства. Как, на ваш взгляд, Путин использует победу «Единой России», чтобы изменить российский политический ландшафт и удержать власть в своих руках?
Н.Г.: «Единая Россия», по существу, поставит Думу под свой контроль и сможет изменить конституцию так, чтобы еще больше консолидировать власть в руках Путина. Мне кажется, что занять какой либо пост в системе исполнительной власти ему невыгодно. Зато став лидером партии, он сможет институционализировать свои позиции и стать тем самым «национальным лидером», каким, собственно, его уже представляют.
Б.С.: Критики Путина считают, что огромная сеть партийных организаций единороссов, раскинувшаяся от Москвы до самых до окраин, подозрительно напоминает КПСС. Правомерна ли такая аналогия? Что это – стремление «назад в будущее»?
Н.Г.: Мне кажется, что Путин формирует новую идеологию под названием «путинизм», но это задача не на один год, может быть, даже на десятилетия. Тогда его цель заключается в том, чтобы превратить «Единую России» из ведущей думской партии в силу, способную единолично управлять страной.
Б.С.: Вы и другие политические обозреватели много писали о так называемом «парадоксе демократии» в России. О чем, на ваш взгляд, свидетельствует столь высокий процент граждан, желающих, чтобы Путин остался у власти, даже если ради этого придется пожертвовать демократическими принципами и гражданскими свободами, выстраданными российским обществом?
Н.Г.: Думаю, до некоторой степени здесь дает себя знать наследие 90-х годов, память об экономической нестабильности, задержках зарплаты, банкротстве банков, растрате ресурсов – после которых настал семи-восьмилетний период устойчивого экономического роста. Независимо от того, является ли этот рост результатом путинской политики или начался вопреки ей, отрицать его наличие невозможно, и ассоциируется он с продолжением определенного политического курса.
Другое немаловажное обстоятельство состоит в том, что россияне пока не ощущают связи между проблемами, которые волнуют оппозиционные партии – например, свобода СМИ, - и своей личной свободой.
Б.С.: Как, на ваш взгляд, результаты выборов могут повлиять на американо-российские отношения?
Н.Г.: Думаю, что выборы сводят на нет отношение к России как к стране, входящей в сообщество демократических государств. Я думаю, американо-российские отношения будут строиться на том же принципе, что и отношения США с Китаем или Пакистаном – то есть мы будем сотрудничать с правительством, не разделяющим наши ценности, постольку это отвечает нашим собственным интересам. Но словесная дуэль между Москвой и Вашингтоном будет продолжаться, причем с большим накалом, чем прежде.
