Как мы сообщали, в этом году базирующийся в Нью-Йорке Комитет защиты журналистов присудил Международную премию свободу печати (International Press Freedom Award) главному редактору «Новой Газеты» Дмитрию Муратову. Принимая ее, Дмитрий Андреевич заявил, что истинными лауреатами, теми, кого нужно чествовать, являются трое его погибших коллег - Игорь Домников, Юрий Щекочихин и Анна Политковская. В интервью Русской службе «Голоса Америки» г-н Муратов рассказал о независимом расследовании убийства Анны Политковской, которое проводит «Новая Газета».
Михаил Гуткин: Насколько его результаты совпадают или расходятся с официальной версией?
Дмитрий Муратов: Мы проводили и проводим собственное расследование. При этом хочу сказать, что мы не обладаем возможностями государственных структур, – мы не можем запрашивать множество данных, например, данных по телефонным переговорам, что очень важно в современных расследованиях. Современные следствия – это уже не окурочек на улице подобрать. Это - высокотехнологичное предприятие, где сочетаются наблюдения наружных камер, перекрестия телефонных разговоров, что может позволить себе только официальное следствие. Мы с ним работаем. Мы делимся информацией с бригадой следователя Петра Гарибяна, а они делятся информацией с нами, и мы продвинулись в раскрытии дела об убийстве Анны Политковской.
Могу с уверенностью утверждать только одно: к убийству причастны действующие сотрудники спецслужб и действующие офицеры милиции. Они осуществляли наружное наблюдение, они участвовали в установлении нового адреса Анны, который не был широко известен, они каким-то образом были связаны с непосредственными исполнителями преступления. Больше я пока сказать не могу.
Я верю, что мы на правильном пути, потому что руководство ФСБ, в частности, генерал Купряжкин, который возглавляет там службу безопасности, пытался это дело развалить. В частности, он в прямом эфире, впервые в жизни появившись перед камерами, – вдруг! – назвал фамилии подозреваемых, и это – до начала следственных действий, до очных ставок. Для нас это фактически означает, что он дал указание всем сообщникам – скрывайтесь. По сути, он пытался развалить дело, поскольку нам известно, что эти сотрудники причастны не только к убийству Анны, но составляют устойчивый преступный синдикат, который сдает в аренду возможности спецслужб преступному миру.
Но это дело развалить не удалось. Хотели снять руководителя следственной бригады Петра Гарибяна – не получилось. Насколько я понимаю, на самом верху, вполне вероятно, на уровне президента, были проведены некоторые защитные действия для того, чтобы бригада продолжала работать.
Видимо, президенту тоже интересно понять, чем занимается структура, которой он придал самые большие полномочия и сделал фактически бесконтрольной. Видимо, президенту интересно самому понять, что же за монстра породило последнее время. Если хватит мужества заглянуть в эту бездну, то общество и правящая верхушка будут потрясены и поражены количеством преступлений, которые совершаются именем государства и с помощью мощи его специальных служб.
М.Г.: Многие наблюдатели на Западе безапелляционно перебрасывают мостик между преступлениями, о которых Вы говорите, и «режимом Путина». Вы, как мне показалось, этого не делаете.
Д.М.: Видите ли, существует стадное чувство, когда сразу, до проведения следственных действий или изучения предмета, заранее все понятно. Для одних – для нынешней российской власти – сразу было понятно, что это сделал Березовский… или Троцкий – нужное подчеркнуть. А для людей либерального склада ума абсолютно понятно, что Путин ночами точил нож под кроватью и направил руку убийцы, как ледоруб Меркадера. Ни то, ни другое.
Я полагаю, что в смерти Игоря Домникова, Юрия Щекочихина и Анны Политковской есть нечто общее. Мы все время думали, что государство борется с коррупцией, а потом оказалось, что оно и есть коррупция. На мой взгляд, коррупция и есть общая причина этих смертей. Если президент делает какие-то усилия для того, чтобы понять, что происходит во вверенной ему державе, то пускай, это хорошо. Просто надо понимать, что это он создал эту систему: он ее родил, он ее высиживал.
Но когда в последнее время руководитель Следственного комитета г-н Бастрыкин возобновил после нашего обращения три дела – по Игорю Домникову, по заказчикам преступления, потому что убийцы там уже сидят (один пожизненно, один 25 лет, другой 19), когда возвращены для расследования материалы дела Юрия Щекочихина и когда удержана и не разогнана бригада, которая расследует дело Политковской, - должен ли я быть идиотом, который все равно кричит «никому не верю!»? Нет. Мне говорят, что это «борьба кланов». А мне плевать! Если в результате этой борьбы кланов мы – газета, общество – сумеем выяснить, кто же убивал, то пускай дерутся, и пускай они себя жрут.
М.Г.:Вы часто говорите о новом направлении в работе «Новой Газеты». Что это значит?
Д.М.:Уверен, что газета должна изменить объект изучения: перестать изучать коррумпированную, жуткую, уродливую российскую власть и переключиться на изучение общества, которое позволяет делать с собой все, что угодно и наблюдает за тем, что происходит, источая при этом абсолютную лояльность.
Тем не менее газета по-прежнему будет заниматься расследованиями. При этом мы надеемся более эффективно использовать современные медийные технологии.
У нас появляется множество молодых читателей. У нас в 6 раз за год выросла интернет-аудитория. Естественно, газета становится интерактивной. Мне очень нравится эта ситуация – тот миллион, который нас читает, – это, пожалуй, самая интеллектуальная аудитория страны (ну, кроме нас они читают также «Ведомости», «Коммерсантъ», смотрят по кабельному телевидению РБК и не смотрят официальное ТВ). Они получают информацию в интернете. Вообще, в стране свободы слова нет, но свобода получения информации есть. Если дать себе труд, то 3-4 сайта и газеты дадут полную информационную картину – просто труд себе надо дать.
Мы будем, конечно, работать в интерактивном режиме. Наша аудитория умнее, чем редакция, включая и главного редактора. Она блистательна! Поэтому какие-то темы мы объявляем на сайте, просим их на форуме обсудить и получаем великолепные интеллектуальные дискуссии. Некоторые материалы мы до публикации в газете выносим на форум, они там обсуждаются, после чего мы их оттуда извлекаем, уже обросших, как корабль ракушками, откликами, и ставим в газету, оставляя, правда, автору самой публикации право на последнее оправдание. Вот так и будем работать. Газета будет теперь выходить на бумаге 3 раза в неделю вместо двух, а 7 дней в неделю она будет выходить в интернете, т.е. она станет ежедневной в режиме он-лайн. Вот на этом перекрестке – он-лайн/офф-лайн – мы и будем жить.
