Противоракетная оборона остается яблоком раздора в отношениях Вашингтона и Москвы, и стороны предлагают друг другу разные варианты урегулирования проблемы.
Позиция США сводится к тому, что система ПРО – десять противоракет в Польше и радиолокационная станция в Чехии – имеют целью отразить грядущую угрозу ракетной атаки со стороны таких государств, как Иран, и вовсе не направлены против России. Почему же Россия все-таки восстает против американской ПРО?
«Есть две причины, – считает эксперт по контролю над вооружениями Майкл Ливи, сотрудник Совета по внешней политике (и автор книги по проблемам ядерного терроризма). – Первая, официальная: американская ПРО подрывает эффективность российских стратегических средств сдерживания. Это малоубедительно: российский ракетно-ядерный арсенал таков, что он может легко подавить противоракетную оборону в тех масштабах, в которых она планируется. Вторая и, как представляется, более весомая причина кроется в стремлении Кремля не допустить еще большего сближения США и стран-соседей России, ее бывших сателлитов. Это, на мой взгляд, главное».
Во вторник президент Буш, выступая в Вашингтоне, вновь говорил о необходимости противоракетной обороны: «Потребность в ПРО в Европе реальна и неотложна. Иран разрабатывает ядерные технологии, имеющие оружейный потенциал, а также баллистические ракеты повышенной дальности».
В тот же день, несколькими часами ранее, в Праге выступил министр обороны Роберт Гейтс, и его речь была выдержана в более мягких тонах. «Идея находится в стадии разработки, – сказал он, – но смысл ее таков: мы до конца исчерпаем возможности переговоров, построим и оборудуем ракетные базы, но, возможно, повременим вводить их в строй полностью, пока не получим четких доказательств угрозы со стороны Ирана».
Специалисты задаются вопросом: насколько контрастируют заявления президента и его министра обороны? Директор независимой организации «Ассоциация по контролю над вооружениями» Дэрил Кимбалл никаких важных различий не усматривает: «Чисто поверхностно можно заметить разницу в нюансах, но принципиально они на одной волне: США будут размещать противоракеты в Польше и радар в Чехии в соответствии с намеченным графиком так, чтобы строительство началось в 2009 – 2010 годах и завершилось спустя примерно два года».
Но для Майкла Ливи реальная разница в подходах, похоже, есть: «Президент, говоря о ПРО в Европе, использует слово «неотложно». Гейтс же делает акцент на том, что мы не вводим систему в строй, «пока не получим четких доказательств угрозы со стороны Ирана», имея под этим в виду, например, фактическое ракетное испытание в Иране. Я лично вижу здесь разницу. Если опасность безотлагательна, то к чему говорить, собственно, о надобности отсрочки, о надобности получения доказательств и так далее?»
По мнению Ливи, ни президент, ни министр обороны, ни их представители уточнять свои заявления не будут, а ограничатся констатацией того, что система ПРО в Европе – это составная дипломатического диалога с Россией.
