Существует некое внутреннее противоречие в наших представлениях о правaх человека. С одной стороны, основой этих самых прав является их естественность. Они соприродны человеку. Каждый представитель рода человеческого с этими правами рождается. С другой стороны, мы все знаем, что на протяжении всей человеческой истории до наступления Нового Времени человечество о своих правах и ведать не ведало. Этой контраверзе и посвящена небольшая, но очень емкая книга калифорнийского историка Линн Хант «Изобретение прав человека» [Lynn Hunt Inventing Human Rights, W.W. Norton].
С самого начала Хант берет быка за рога. Права человека, пишет она, имеют три обязательные и взаимосвязанные характеристики: они естественны (т.е., как мы уже сказали, соприродны человеку, люди с ними рождаются), они равны (каждый человек наделен этими правами в равной мере) и они универсальны (нет такого места на Земле, где бы эти права могли бы быть законно отменены или видоизменены, что бы – добавлю от себя – ни впаривали нам некоторые российские политики об «особом пути»).
Впервые юридическая формула того, что мы называем «правами человека», появилась в Билле о Правах, принятом английским парламентом в 1689 году. Этот документ был укоренен в нескольких веках английской истории, адресован к конкретным английским обстоятельствам своего времени и не провозглашал естественности, равенства и универсальности прав человека. Это было впервые декларировано в 1776 году Томасом Джефферсоном и американским конгрессом в Декларации Независимости: «Мы считаем самоочевидной истиной, что все люди созданы равными и что Создатель наделил их всех неотъемлемыми правами, среди коих Жизнь, Свобода и стремление к Счастью…».
Однако, по мнению Хант, подлинно всемирное значение для утверждения прав человека имел другой документ, созданный на тринадцать лет позже и ровно через сто лет после английского Билля о Правах – Декларация Прав Человека и Гражданина, провозглашенная французской революцией.
Критики этой декларации, английского Билля о Правах и, в особенности, американской Декларации Независимости обвиняют эти документы в пустой риторичности, если не в прямом лицемерии. Джефферсон писал красивые слова о том, что все люди созданы равными и имеют право на свободу, будучи рабовладельцем. Ни Билль о Правах в Англии, ни революция во Франции не предоставили политических прав женщинам.
Но Линн Хант на то и историк, чтобы напомнить нам об историческом контексте, в котором появились эти документы, о том, насколько новым и непривычным было для человека XVII-го, XVIII-го и даже XIX-го века думать о людях другой расы, другого пола и другого социального класса как об абсолютно таких же существах, как и он сам. Я в качестве российской иллюстрации к этому месту в книге Хант могу привести одно место из писаний Владимира Соловьева, одного из гуманнейших мыслителей, призывавшего ко всемирному братству и слиянию религий. Так вот этот действительно добрейший и мудрый писатель вскользь, в качестве примера, отзывается как не о вполне человеческих существах о «черных дикарях».
История прав человека, как ее описывает Линн Хант, – это на самом деле история развития в людях эмпатии, способности к со-чувствию, понимания, что другой наделен точно такими же чувствами, что и ты. В этом смысле первым великим провозвестником прав человека в России был Николай Михайлович Карамзин с его такой простой и такой сенсационной в свое время «Бедной Лизой». Подумать только, и крестьянки любить умеют! Хант Карамзина не упоминает, но она много пишет о том, что возникновение жанра романа, популярность романов, начиная с конца XVIII-го века способствовала воспитанию чувств в этом направлении. Ведь каждый роман – это доказательство того, что другие подвержены тем же страстям, так же испытывают радость и страдание, как и ты.
Хант оставляет за пределами своей дискуссии религию – что странно. Ведь, в конце концов, универсальное братство людей есть основа христианства. Та же доктрина, выраженная по-другому, лежит в основе и других религий. Беда в том, что в практике церквей это вероучение сплошь и рядом ограничивалось этническими или государственными рамками: все люди нашей нации равны пред Господом, а не наши как бы и не люди. Хант оптимистически верит в торжество секулярной мысли. Всеобщая Декларация Прав Человека, принятая Организацией Объединенных Наций в 1948 году, по ее мнению, несмотря ни на что, изменяет в лучшую сторону судьбу всего человечества.
Русский поэт Владимир Соколов написал некогда страшные строки:
И это правда: без прав человека ты не человек.Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек,
И не надо мне прав человека,
Я давно уже не человек.
