Кремль диктует условия. «В конце декабря в Кремле топ-менеджеры трех крупнейших международных компаний – Royal Dutch Shell, Mitsubishi и Mitsui – превозносили человека, чье правительство сумело заставить их отказаться от контроля над самым крупным нефтегазовым проектом в мире», – пишет Стивен Ли Майерс в газете «Нью-Йорк таймс». «Большое вам спасибо за вашу поддержку, – сказал Путину президент Shell Йерун ван дер Веер во время встречи, завершившей шестимесячную атаку на проект «Сахалин-2», прекратившуюся только после того, как Shell уступила контроль над проектом государственному гиганту «Газпром». – Это событие исторического масштаба».
«Это еще и весьма красноречивое событие, – продолжает автор, – уроки которого выходят далеко за пределы энергетической политики и касаются таких далеких событий, как убийство в Лондоне бывшего агента ФСБ Александра Литвиненко и убийство в Москве известной журналистки Анны Политковской. Путинская Россия, богатая нефтью и газом, стала настолько уверенной в себе или настолько обнаглела, что теперь считает себя неуязвимой для критики. А те, кто раньше стал бы ее критиковать, – начиная от инвесторов и кончая иностранными правительствами – теперь в большинстве своем смирились с новой реальностью. Кремль теперь диктует свои условия с большей твердостью, чем когда-либо после распада СССР».
«Многие надеялись, что председательство России в «Большой восьмерке» смягчит дипломатический тон Путина, но не тут-то было, – говорится далее в статье. – Россия начала 2006 год с того, что, перекрыв газовый кран Украине, добилась для «Газпрома» более выгодной ставки. Прекращение поставок, хотя и кратковременное, вызвало в Европе беспокойство по поводу зависимости от российских энергоносителей. Россия закончила 2006 год, предупреждая Беларусь о том, что ее ждет та же судьба».
«Вице-президент США Дик Чейни выступил со знаменитой и самой жесткой на сегодняшний день критикой Кремля, обвинив его в использовании нефти и газа в качестве «инструментов запугивания и шантажа», – пишет автор. – Это было в мае, но с тех пор американская политика в отношении России изменилась мало. За одним исключением – администрация Буша дала добро на вступление России во Всемирную торговую организацию, куда та давно стремится». «Начиная с прошлого года, Россия испытывает что-то похожее на эйфорию – чувство, что у нас так много денег и так много ресурсов, что мы можем делать что хотим», – говорит главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» Федор Лукьянов.
«У США и Европы не так много рычагов, помимо убеждения, – продолжает автор. – А убеждение больше не работает, как показала кремлевская кампания против самого крупного российского проекта с привлечением иностранных инвестиций. Кампания была настолько шита белыми нитками, что это казалось комичным. Началось все с неожиданных проверок, проведенных малоизвестным чиновником природоохранного ведомства, который грозил штрафовать участников проекта за каждое спиленное дерево. Но по мере того, как инициатива набирала обороты, аналитики стали предупреждать, а западные дипломаты и правительства – протестовать. Однако в конце концов Кремль получил то, что явно было его целью с самого начала: государственный контроль над прибыльным проектом, который открывает российскому газу выход на рынки Азии. Три компании, которым действительно было что терять, не позволили себе ни слова критики и продали 50% плюс одну акцию «Сахалина-2» за 7,45 млрд долларов – цену, которую некоторые специалисты назвали заниженной. Путин немедленно заявил, что экологические проблемы проекта «можно считать решенными». Такие компании, как Shell, все еще надеются получить доступ к другим российским нефтяным и газовым месторождениям в будущем».
«История с «Сахалином» заставила вспомнить атаку российских властей на нефтяную компанию ЮКОС и ее создателя Михаила Ходорковского в 2003-2004 годах, – говорится далее в статье. – Вначале даже сторонники России беспокоились о том, что это может причинить вред репутации страны. Но если ущерб и был нанесен, сейчас сложно его подсчитать. Несмотря на то, что российский фондовый рынок упал на 21% после ареста Ходорковского, а индекс РТС рухнул ниже 500, сейчас он превышает 1800. Международная реакция на убийства двух известных критиков Кремля – Литвиненко в Лондоне и Политковской в Москве – тоже показательна для новой реальности. После смерти Литвиненко лондонская Daily Telegraph прямо указала на «прогнившее сердце России». На недавней обложке журнала Economist Путин изображен в облике гангстера, держащего в одной руке бензиновый «пистолет», а в другой – автомат. А вот британское правительство, наоборот, ничего столь критического не говорило даже после того, как британские детективы, приехавшие в Москву, столкнулись с весьма ограниченными возможностями допроса свидетелей».
«Богатство придало смелости Путину и тем, кто его окружает, – пишет Стивен Ли Майерс в газете «Нью-Йорк таймс». – Во время интервью за круглым столом в декабре первый вице-премьер и председатель совета директоров «Газпрома» Дмитрий Медведев отмел вопросы об управлении компанией, ее корпоративной философии и непрофильных инвестициях в газеты и другие предприятия, которые считаются политически мотивированными. Он заявил, что Кремль, вероятно, был прав, а все его критики ошибались. Премьер-министр Путина в 2000-2004 годах Михаил Касьянов, ныне один из его главных оппонентов, говорит, что инвесторы, поспешившие присоединиться к российскому экономическому буму, разделяют ответственность за происходящее. «Инвесторы очень недальновидны», – сказал он в интервью.
Каспаров хочет объединить оппозицию. «На протяжении двадцати лет на вершине профессионального шахматного мира Гарри Каспаров был известен как рисковый, неумолимый противник. Уйдя из шахмат, 43-летний Каспаров погрузился в мутный и опасный мир российской политики. Яростный оппонент Путина, Каспаров стал движущей силой объединения оппозиционных сил в преддверии президентских выборов 2008 года». Так начинает Майкл Менвилл свою статью в газете «Вашингтон таймс».
«Я обнаружил, что политика, особенно в России, сильно отличается от шахмат, – говорит Каспаров. – Правила могут меняться на ходу. Ты думаешь, что играешь в шахматы, а на самом деле ты сидишь в казино. Честно говоря, в конце 1990-х я думал, что все будет хорошо, что страна вольется в лучшую систему и положение вещей улучшится автоматически. А потом появился Путин. Меня все больше и больше тревожило то, что происходит в моей стране, и я решил использовать свою энергию, свое стратегическое мышление и свою способность к анализу для того, чтобы что-то изменить. Может быть, немногое, но кое-что».
«Каспаров решил, что лучшей стратегией для него является объединение разрозненных оппозиционных движений России – от левых популистов до либеральных радикалов – под одним знаменем, – продолжает автор. – Он организовал конференцию, получившую название «Другая Россия», которая по времени проведения совпала со встречей лидеров «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге. Это было крупнейшим собранием видных оппозиционных фигур в Москве за многие годы.
Участники конференции продолжили сотрудничать, и 16 декабря «Другая Россия» провела свою первую публичную демонстрацию. По оценке Каспарова, на демонстрацию, которая проводилась на московской Триумфальной площади, пришли около 4 тысяч сторонников. Значительно больше было милиции и солдат, стянутых в Москву, которые цепочкой окружили площадь, чтобы помешать маршу протестующих. Над площадью низко летал милицейский вертолет. Справа от Каспарова стоял Эдуард Лимонов, лидер Национал-большевистской партии, известной своими радикально-анархистскими тенденциями. Слева от него находился Михаил Касьянов, бывший премьер-министр и экономический реформатор. Касьянов возглавлял российское правительство в 2002 году, когда Лимонова приговорили к двум годам тюремного заключения за попытку государственного переворота. «Столь разные политические фигуры могут выступать единым фронтом, если у нас будет общая цель, – подчеркивает Каспаров. – Эта коалиция может и не сработать, однако эта странная смесь может стать взрывчаткой, которая уничтожит путинский режим».
«Союзники Каспарова хвалят его за то, что он дал новый импульс оппозиции, которая на протяжении многих лет была охвачена внутренней борьбой», – пишет Майкл Менвилл в газете «Вашингтон таймс». «Он – новая фигура, не занимался политикой раньше и очень энергичен, – заметила Ирина Хакамада. – Это, похоже, единственный способ для оппозиции что-то понять. Если мы не будем выступать вместе, мы потерпим неудачу».
«Мы сталкиваемся с неимоверными трудностями, – заявляет Каспаров. – Если тебе грозит немедленный мат, ты не думаешь о том, насколько удачно стоят пешки для эндшпиля; нужно защищать своего короля. В данный момент в России главное – выжить».
Обзор подготовил Евгений Аронов.
