Восьмого декабря 1991 года были подписано Беловежское соглашение, положившее начало распаду СССР. Об историческом значении этого события говорит в интервью Русской службе «Голоса Америки» видный российский политолог Андрей Пионтковский.
Инна Озовская: Пятнадцать лет назад с карте мира перестал существовать СССР. Конечно, в историческом масштабе пятнадцать лет – срок ничтожный. Но тем не менее за это время очень многое произошло, и, может быть, подошло время подводить итоги?
Андрей Пионтковский: Ну, прежде всего, о самом событии. Некоторые, как известно, определяют его как «крупнейшую геополитическую катастрофу XX века». А сегодня, просмотрев интернет, я увидел массу обвинений и проклятий по адресу трех полупьяных людей, разваливших в Беловежской пуще Советский Союз. Это так же нелепо, как обвинять медицинскую комиссию, подписавшую свидетельство о смерти, в убийстве безнадежно больного пациента.
И говоря об итогах: как раз самым большим итогом, который ощущается сейчас, итогом всех этих пятнадцати лет, является то, что Советский Союз распался иначе, чем Югославия. Не вспыхнула кровавая гражданская война. Вы скажете, что в России не было Милошевича? Сколько угодно было в России Милошевичей! Собственно, сам августовский путч проходил не под знаменами коммунистической идеологии, а за сохранение великой России. И большое достоинство Ельцина, и русского народа – в том, что народ (в отличие от тех же сербов) показал, что нам чужды имперские комплексы и желание главенствовать над своими братьями и соседями.
Но самый большой положительный итог этих пятнадцати лет – это мирный развод пятнадцати бывших советских республик.
И.О.: Но в таком случае почему, по российским опросам общественного мнения, более половины россиян сегодня сожалеют о распаде СССР?
А.П.: Появилась такая стандартная формула, что если у вас нет сердца – вы не сожалеете о распаде СССР, а если у вас нет ума – то вы желаете его восстановить. Будем надеяться, что большинство россиян как раз следуют вот такой формулировке.
И.О.: А как вам кажется, сегодня, когда идет серьезный разговор об объединении (в определенных, конечно, аспектах) России и Беларуси, когда у России очень сложные отношения с Украиной, когда Россия пытается сохранить свое влияние в Грузии и Молдове путем сохранения военных баз и других действий, – нет ли у вас ощущения, что идет некое восстановление если не Советского Союза как такового, то некой новой формации, которая будет гораздо ближе к России как своему центру?
А.П.: Ничего подобного! Возьмите, например, это мифическое объединение России и Беларуси, которое продолжается десять лет. Это – гениальная игра Лукашенко, который приезжал каждый год в Москву, подписывал какую-то бумажонку об объединении, разбивал стакан с водкой и уезжал с десятком миллиардов долларов. Вся российская элита смотрела ему в рот и ждала, когда он на ней женится и объединится. Но он никогда этого не желал! Все эти разговоры о Содружестве – они нужны были, во первых, для выполнения этой позитивной функции – цивилизованного развода, чтобы русский медведь вдруг на них не набросился. А во-вторых, им очень выгодно было получать газ и нефть по российским ценам. За это они платили какими-то разговорами там о евразийских инициативах.
А сейчас, когда Россия выбросила свою последнюю карту, выяснилось, что она никому и не нужна. Бесплатно никто Путина и российскую политическую элиту любить не будет. Последний саммит в Минске как раз это показал и окончился полным провалом.
И.О.: А чем вы тогда объясняете наличие российских войск в некоторых независимых странах и нежелание России выводить эти войска?
А.П.: Это попытка продолжить иллюзию величия, доминирования на постсоветском пространстве, либеральной империи, или нелиберальной империи. Ведь никто этих войск там не хочет: и Молдова и Грузия добиваются их вывода. И это обещание было формально, между прочим, зафиксировано еще в Стамбульской декларации ОБСЕ в 1999 году. И на последнем совещании как раз это вызвало очень обостренную дискуссию, закончившуюся тем, что наш министр иностранных дел угрожал, что Россия выйдет из этой организации.
И.О.: Можно ли сказать, что в будущем страны постсоветского пространства превратятся в нечто подобное Европейскому Союзу в смысле торговых, политических и стратегических отношений?
А.П.: Я не думаю. У тех были другие центры притяжения. Вы же знаете, что Украина и при якобы пророссийском Януковиче, и при якобы проамериканском Ющенко (а на самом деле они оба просто проукраинские) декларирует своей целью вступление в Европейский Союз.
Почему так удачно и счастливо состоялся Европейский Союз? Потому что там не было такого имперского центра. Если бы была Германия, а вокруг всякие Люксембурги, Бельгии и Голландии, то не думаю, что так бы гладко удалось бы Германии всех их интегрировать. На самом деле это союз более-менее равных партнеров. А Россия слишком большая для того, чтобы возникла конструкция типа Европейского Союза. Половина постсоветских стран в перспективе, конечно, не угрожает членство в ближайшее время, но динамика движения налицо… В этом направлении среднеазиатские республики окажутся в зоне влияния Китая…
И.О.: …а европейские республики – в зоне влияния Европейского Союза?
А.П.: Да, безусловно, включая кавказские.
