Идея книги, о которой я хочу поговорить, может показаться странной, но я уверен, что высокоинтеллигентные сотрудники такой замечательной корпорации, как «Голос Америки», одобрят мою сегодняшнюю тему. Тонко чувствующие, отличающиеся высочайшим профессионализмом редакторы «Голоса Америки» поймут, что книга Ричарда Стенгелa «Вы слишком добры» заслуживает внимания наших слушателей. Подзаголовок книги: «Краткая история лести» [Richard Stengel You Are Too Kind: A Brief History Of Flattery, Simon & Shuster].
Говорят, что на лести далеко не уедешь, но по Стенгелу лесть – фундаментальный элемент человеческого поведения, оказавшийся необходимым для эволюции нашего вида. Книга Стенгелa – действительно история. Она охватывает деятельность льстецов, подхалимов, подпевал от сочинителей надписей на стенах египетских пирамид до сегодняшних политических деятелей.
Я редко слушаю речи политиков, но люблю смотреть по телевизору, что происходит по окончании выступления. Отговорив, оратор еще какое-то время топчется на сцене, широко улыбаясь, маша руками как бы всем присутствующим в зале, а время от времени и указывая на кого-то конкретного в аудитории с видом радостного изумления: дескать, а, и ты здесь! Вот не ожидал! Какая нечаянная радость! Если рядом жена, то дергает за рукав жену: ты только погляди, кто тут! Льстевед Стенгел в своей книге говорит, что таким образом политики льстят не только тем, кому они расточают улыбки в аудитории, но и нам, своим избирателям, показывая, что они, мол, такие же, как мы, простецки радуются, случайно встретив приятеля.
Я сказал, что Стенгел начинает с египетских пирамид, но фактически – и того раньше, намекая, что Всемогущий Господь Священного Писания требует от смертных хвалы.
Виды лести, описываемые Стенгелом, настолько разнообразны, что, читая его книгу, начинаешь проникаться мыслью, что вряд ли есть в наших действиях хоть что-нибудь, что не могло бы быть интерпретировано как лесть. Вот, например, манера бывшего президента Билла Клинтона всегда с сосредоточенным вниманием слушать любого собеседника.
Конечно, по Стенгелу лесть – желание потрафить этому самому собеседнику. Начинаешь думать, что способность льстить и потребность в лести – определяющие характеристики человека. Жаль, что автор незнаком с новейшей русской поэзией. Хорошим эпиграфом к его книге были бы строки Иосифа Бродского из стихотворения «Натюрморт»:
Я не люблю людей.
Что-то в их лицах есть,
что противно уму,
что выражает лесть
неизвестно кому.
Лесть необходима для функционирования любой структуры: подчиненные хвалят начальников, чтобы укрепить свое положение, начальники – подчиненных, обеспечивая лояльность и исполнительность. Лесть тут выступает как своего рода смазка рабочего механизма, недаром один из синонимов глагола «льстить» – «подмазываться». Кстати сказать, Стенгел приводит список из 200 синонимов для выражения этого понятия в английском. Думаю, что мог бы набрать не меньше в русском языке, но, боюсь, что слишком многие не подходят для радиовещания.
В той части своего трактата, где Ричард Стенгел как профессор Принстонского университета чувствует потребность в теоретических обобщениях, он дает нам научную дефиницию лести: «Лесть – это устные высказывания, оформленные риторическими фигурами, такими, как кончетти и гипербола, имеющие целью преувеличить чьи-то достоинства и заслуги с целью убедить адресата в чем-то». На других страницах встречаем немало тонких житейских наблюдений, отчасти противоречащих «теоретическим» выкладкам. По большей части лесть, пишет Стенгел, бескорыстна, являет собой вид душевной щедрости или, если угодно, «взаимного альтруизма»: я преувеличиваю твои достоинства, подтверждаю со стороны твои собственные представления о самом себе, ты – благоволишь ко мне.
Даже просто умолчание о недостатках и промахах другого Стенгел считает формой лести. Что ж, без лести, понимаемой таким образом, невозможна ни нормальная жизнь в семье, ни в обществе. Бестактные любители «резать правду-матку» далеко не всегда изменяют нашу жизнь к лучшему.
Все это так, но к концу чтения этой занимательной книги начинаешь задумываться: а не слишком ли расширительно оперирует автор понятием «лесть»? Не подменяет ли он им такие вполне самостоятельные понятия, как «любезность», «приветливость», «вежливость», «такт»?
Я не знаю ответа на этот вопрос, но уверен, что редактор этой передачи без труда на него ответит. Человек он, я прямо скажу, проницательный, вдумчивый, прекрасный аналитик…
