Первого сентября Узбекистан официально отмечает 15 лет со дня провозглашения независимости страны. С какими итогами страна пришла к своему юбилею? Свое мнение по этому поводу высказал в интервью Русской службе «Голоса Америки» бывший посол Узбекистана в США Бабур Маликов.
Наджия Бадыкова: Итак, прошло пятнадцать лет. С какими результатами пришел Узбекистан к своему юбилею?
Бабур Маликов: Мои оценки будут очень и очень нелицеприятными. Узбекистан – одна из несостоявшихся стран, в том смысле, что страна постоянно балансирует на грани банкротства. Страна не может определиться со своей национальной идеей. Страна не может определиться со своими партнерами и союзниками, мечется. Это естественно, потому что у страны, у ее руководителей никогда не было традиции государственности. Это мы должны признать. А для того, чтобы иметь традицию государственности, нужно, чтобы государство еще некоторое время развивалось. Пятнадцать лет для Узбекистана – это слишком короткий срок.
Вы можете сказать: как, пятнадцать лет – это же целое поколение! А я могу вам сказать на примере африканских стран, которые все в одночасье в 60-х годах получили независимость: многие ли из них – состоявшиеся государства и могут быть примером стабильности? Нет. А ведь это страны гораздо более богатые, чем Узбекистан, имеющие гораздо более выгодное географическое положение, имеющие выход к океану, к морям. И эти страны не развиваются, они в совершенном упадке. Государственность просто так не приходит.
Н.Б.: Вы были первым послом Узбекистана в США. С какими мыслями вы заступали на этот пост? В каком направлении, вам казалось, будет развиваться страна и взаимоотношения между США и Узбекистаном?
Б.М.: Наверное, по натуре я был идеалист, когда соглашался на эту должность. Я действительно думал, что Узбекистан будет развивать дружественные, глубокие экономические и политические связи с величайшей державой мира. В первый же месяц работы я столкнулся с фактом, когда отношения между США и Узбекистаном настолько накалились, что я собрал чемоданы и стал ждать, что меня объявят persona non grata и произойдет разрыв отношений между США и Узбекистаном. Это было, когда оиз США выслали всю делегацию Верховного Совета Узбекистана во главе с его председателем.
Конечно, все эти чувства сменились разочарованием. В ноябре 1993 года я вынужден был попросить политическое убежище в США, потому что ни внешняя, ни внутренняя политика, которую проводил президент Каримов, меня не удовлетворяла ни в коей мере. Это было против моих принципов. Я решил остаться здесь.
Н.Б.: Расскажите, пожалуйста, поподробней о событиях, которые вы упомянули.
Б.М.: В июне 1993 года в аэропорту Ташкента была избита сотрудница американского посольства, гражданка Узбекистана и узбечка по национальности. Она сопровождала одного из американских профессоров, который улетал из Ташкента. Когда они подошли к таможне, она попросила, чтобы ее пропустили вместе с профессором, который не говорит ни по-русски, ни по-узбекски. Она сказала, что она просто хочет оказать ему помощь – довести до трапа самолета. В ответ ее грубо толкнули, ударили, а она была беременна. Оказалось, что ее ударил капитан пограничной службы.
Американское правительство обратилось с нотой – разобраться. Нота была вручена мне как послу. Представляете, я еще не успел вручить верительные грамоты, а мне уже дают ноту протеста! Это был уникальный момент. Я отправил этот документ в Узбекистан и попросил тщательно разобраться. Вместо всякого разбирательства узбекские власти по старым советским штампам тут же во всем обвинили американскую сторону: куда, мол, эта женщина полезла, почему хотела пройти через границу и т.п. Как раз в это время я успел вручить верительные грамоты президенту Клинтону.
Через два-три дня приехала делегация из Узбекистана во главе с председателем Верховного Совета и председателями почти всех комитетов и комиссий, очень представительная делегация. И я предупредил председателя Верховного Совета, что его ожидают неприятные моменты в связи с этим событием. Он принял это к сведению, сказал, что даже не знал. Я сказал: «Будь осторожен, скажи, что будет проведена парламентская проверка».
Но, опередив его, в Ташкенте министерство иностранных дел Узбекистана опубликовало в центральной узбекской газете статью «Ложка дегтя в бочке меда», имея в виду отношения США с Узбекистаном, а в качестве ложки дегтя – вот это событие, которое сделали работники американского посольства. То есть без проверки огульно обвинили только американцев. К этому моменту я делегацию проводил в Арканзас, они ехали в город Литтл-Рок.
И вот ночью звонит мне представитель этой делегации и говорит, что им прислали письмо, в котором требуют, чтобы они в течение 24 часов покинули страну. «Что нам делать?» Я отвечаю – собирать чемоданы и ехать. Они спрашивают: «Как так?» – «А вот так. Вам объяснили, почему?» – «Да, потому, что опубликовали…» – Ну, коль скоро опубликовали, единственное, что остается, это поблагодарить американцев за гостеприимство, а по приезде провести парламентское расследование».
Конечно, и я стал собирать чемоданы. Это было на выходных. В понедельник утром я явился в госдепартамент к начальнику Центральноазиатского отдела и попросил не принимать слишком резких решений, дать возможность нам разобраться, потому что я просил председателя Верховного Совета Шавката Юлдашева провести расследование. Они приняли это к сведению, сказали – хорошо, не волнуйтесь. Юлдашев встретился с Каримовым и добился проведения расследования, которое установило, что виновна действительно узбекская сторона. Виновен тот самый капитан. Насколько я знаю, его уволили, хотя до привлечения к уголовной ответственности дело не дошло. Но позор был страшный: парламентскую делегацию вышвырнули из страны в 24 часа! Конечно, в Узбекистане никто об этом не говорил.
Н.Б.: На ваш взгляд, какое событие, произошедшее за последние 15 лет в Узбекистане, можно назвать самым негативным, и какое – самым позитивным?
Б.М.: Я бы начал бы с такого глобального события: установилась диктатура Каримова, народ потерял надежду на демократию и соблюдение своих прав. А в частности – андижанский расстрел, притеснения оппозиционеров, преследования по религиозному признаку, под предлогом «фундаментализма» или «экстремизма». То есть негатива очень много. Но самое главное – это то, что там установился действительно авторитарный режим, и просвета сегодня нет. И я не знаю, что там будет с предстоящими выборами президента. Но сейчас главный негатив – это установившийся режим.
Н.Б.: Но за 15 лет, наверно, были и положительные события?
Б.М.: Как ни тяжело говорить, но вы знаете – нет. Все там в пределах областного комитета партии, а в областных комитетах никогда не было положительных решений. Я прочитал сегодня интересный момент. Бюрократ стоит на улице и просит подаяния. Ему говорят: «Ты бы в колхоз пошел, поработал!». А он отвечает: «Нет, развалю работу»… Так что все здесь так. Не вижу позитива. Вроде делают шаг, а потом все разваливают. Вот пошли по пути сотрудничества с Америкой – а потом все развалили, и еще как развалили... С Россией в союз вступили, исходя только из собственных корыстных интересов, даже не из интересов республики или нации. Нет, я не вижу ничего позитивного.
Н.Б.: Как вы думаете, в контексте всего, что сейчас происходит, есть ли у Узбекистана шанс наладить конструктивные отношения с США?
Б.М.: Вопрос очень сложный. В политике не бывает друзей, в политике бывают интересы. Администрация США, ее политики прекрасно понимают, кто такой Каримов и что он из себя представляет. Но если ситуация изменится (а Узбекистан занимает в регионе очень важное стратегическое положение), то, может быть, и изменится отношение собственно к Узбекистану. Но все равно вот это чувство недоверия по отношению к Каримову – оно теперь всегда будет существовать. Это уже неистребимое чувство. Окончательно и фундаментально изменятся отношения только со сменой режима.
Н.Б.: Большое спасибо.
