Интерактивные передачи «Говорите с Америкой» с участием приглашенных экспертов и радиослушателей выходят в эфир с понедельника по пятницу в 21 час по московскому времени. Вы можете также слушать их в записи на нашем сайте после выхода в эфир.
Участник программы: Гарри Штейнгарт, писатель, автор романов «Записки русского дебютанта» и «Абсурдистан».
Недавно в издательстве Random House вышел в свет эмигрантский роман под названием «Абсурдистан». Книга полна беспощадной сатиры американских идеалов, возведенных до масштаба абсурда в новых независимых государствах, строящихся на руинах Советского Союза.
Гарри Штейнгарт, автор книги – американский писатель, иммигрант из СССР. До шестилетнего возраста писатель жил по месту своего рождения, в Ленинграде, после чего был привезен родителями в США, где и живет по сегодняшний день. Гарри уже участвовал в нашей программе после публикации своей первой книги «Записки русского дебютанта», ставшей бестселлером в США и Великобритании в 2002 году.
«Голос Америки»: Герои ваших эмигрантских романов, ваш первенец - Владимир Гиршкин из «Записок русского дебютанта», а теперь Миша Вайнберг и ненавистный ему человек с подозрительным именем Джерри Штейнфард - все они из одного котла, где варево замешано на фактах вашей личной биографии. Что побудило писателя на такую личную щедрость по отношению к столь малопривлекательным образам слабовольных, циничных и беспринципных советских мутантов, пересаженных на почву американской действительности?
Гарри Штейнгарт: Переехав в Америку, я несколько лет не умел разговаривать по-английски. Это было время, когда быть русским в Америке было практически равносильно тому, как сейчас быть здесь, скажем, приезжим из Саудовской Аравии. Нас все ненавидели. Это были 80-е годы, время холодной войны, время Рейгана и Брежнева. Я всегда себя чувствовал человеком с другой планеты, изгоем. И так же ощущают себя и мои герои. Где бы они ни были – в Америке, в России, в Европе – они всегда чувствуют себя не на месте. В моем первом и во втором романе есть много автобиографического материала.
«Г.А»: Как у вас возник сюжет второго романа и почему вы его назвали «Абсурдистан»?
Г.Ш.: Рождение сюжета и названия нового романа связаны со студенческим периодом моей жизни. В молодости на меня сильное впечатление произвела книга «The Confederacy of Dиnces» («Собрание дураков»), где герой весил под полтораста кило. Во время учебы в университете Огайо я встречал много русских студентов-эмигрантов, которые напоминали мне самого себя, – маленького, хилого еврейского мальчика. Но среди них был молодой человек, тоже еврей, эмигрировавший из Ленинграда, который весил сто пятьдесят кило, но при этом был всеми обожаем. Он был героем всего университета. Он мне очень понравился, после чего я и решил, что обязательно напишу про этого человека роман. Так возник персонаж – Анти-Штейнгарт – полная противоположность мне, довольно скромному и сдержанному человеку.
Возникновение Абсурдистана связано с моим бесконечным интересом к Кавказу, куда я ездил каждый год с родителями, будучи ребенком. Меня привлекало все, связанное с кавказскими странами. Поэтому, окончив университет, я, наконец, осуществил свою мечту, поехав в Азербайджан, Грузию и другие страны СНГ. Я увидел Кавказ как поле столкновения между Востоком и Западом. Там были и западные бизнесмены, и восточная коррупция, и это показалось мне хорошей темой для сатиры.
«Г.А»: Сегодня немало американцев, в том числе и иммигрантов, ездят в Азербайджан и Грузию, но никому не приходит в голову написать такой острый, саркастический, доходящий до гротеска роман. Может быть что-то, что происходило там лично с вами, стало поводом для сюжета?
Г.Ш.: Да, что-то в моих персонажах от меня есть. Со мной постоянно что-то происходит. Меня вечно пытаются либо похитить, либо ограбить, либо ввязать в какую-то странную историю… Один человек хотел выкачать 600 миллионов долларов из Калифорнии, для чего связался со мной. Объяснял это он тем, что я хорошо говорю по-английски и по-русски, и что я вообще еврей, поэтому, скорее всего, очень хитрый человек. Но его надежда, к сожалению, не оправдалась…
«Г.А.»: В прологе «Абсурдистана» от имени главного героя, сына самого богатого человека в России, Миши Вайнберга, вы говорите, что эта книга о любви. О любви к кому и к чему? У меня, например, не только любви, но и симпатии не возникло ни к папаше Вайнбергу, ни к его молодой вдове, ни к другу Миши, Алеше Бобу, ни к двум его пассиям, Роэни и Нане.
Г.Ш.: Говоря, что эта книга о любви, я опять же иронизирую и смеюсь над идеей, что Миша кого-то любит. Он любит, в основном, деньги, он любит еду, он любит политику, он любит женщин в некотором смысле. Он показан как американский потребитель. Все, что он видит, он потребляет. Он считает себя американцем в теле россиянина.
«Г.А.»: Ваш Миша прожил в Америке 12 с лишним лет, ему 30 лет, он невероятно жирный. Он сравнивает себя то с гончаровским Обломовым, то с князем Мышкиным, героем «Идиота». Какой образ, с вашей точки зрения, наиболее типичен для русского иммигранта в Америке? Меланхоличный Миша или же циничный и алчный Владимир из вашей первой книги «Записки русского дебютанта»?
Г.Ш: Думаю, циничный Владимир больше похож на иммигрантов, которых я знаю и которые живут в Нью-Йорке или в Калифорнии. Они – очень умные люди, хорошие профессионалы, добивающегося своих целей любым способом.
«Г.А.»: Он тоже не слишком симпатичен… Какую реакцию вызывает у ваших поклонников такие образы?
Г.Ш.: Многие американские евреи возмущаются и жалуются, что я показываю еврейских иммигрантов с такой стороны. В новом романе есть один хасид – не очень-то приятный человек, мягко говоря. Но некоторые русские говорят: «Мы не читали вашу книгу, но мы хотим знать, почему же вы так не любите русских?» На что я отвечаю: «Почитайте мои романы. Там, помимо русских и евреев, есть еще много негативных и злых персонажей - американцев, грузин, азербайджанцев, армян, канадцев и прочих».
<Звонок из Казани>: Со времени, которое описано в книге, прошло немало лет. Значение книги уже несколько устарело, но насколько затронутое в романе изображает еврейскую эмиграцию 80-х годов, и обозначено ли это вообще в книге? Мог бы автор также осветить немного свою биографию?
Г.Ш.: Родился в 1972 году в Ленинграде. Как и многие советские иммигранты, мы переезжали в Америку через Рим, где я и прожил полгода с родителями. В 1980 году мы приехали в Нью-Йорк. Высшее образование я получил в маленьком «марксистском» университете Оберлин, в штате Огайо, который был известен свой прогрессивной политикой. Первый роман я написал, когда мне было 23 года. Сюжет был завязан на еврейской эмиграции 80-х годов. Так как я плохо говорю по-русски, книга была написана на английском языке и рассчитана на американских читателей.
Роман написан в клинтонское время и не только об иммиграции, но и о восьмидесяти тысячах американцев, переехавших почему-то в это время в Прагу, решив, что этот город– как бы Париж 90-х годов. Это комедия про американцев в Праге. Должен признать, то время, два года после развала Советского Союза, было довольно оптимистическим, и в Чехии было приятно жить. Все ждали светлого будущего - демократии, свободных рыночных сил и так далее.
Второй роман я написал в возрасте 28-29 лет в течение года, который я прожил в Италии, в Риме. «Абсурдистан» был написан после 11 сентября. И все оптимистические чувства к тому моменту были исчерпаны. Она стала сатирой и гротеском не только богатого жирного Миши Вайнберга, а еще всей системы сделок вокруг нефти даже госдепартамента США в какой-то мере.
В Америке эмигрантские романы привлекают много читателей, потому что почти все американцы – иммигранты в каком-то поколении. Например, в Нью-Йорк половина населения родилась не в Америке. Так что многие, кто читают мои книги, – это не только образованные русские моего поколения, но и выходцы из Кореи, Индии, Доминиканской республики, Китая… В Нью-Йорке живет сообщество эмигрантских писателей, которые регулярно встречаются каждые несколько месяцев. Я считаю (не включая себя в их число), что многие из них пишут самые интересные книги, публикующиеся сейчас в Америке.
<Звонок из Смоленска>: Есть ли в Америке «литературные негры» - в российском понимании этого слова и в американском? И второе, сегодня по радио «Россия» читали письмо президента Ирана президенту США в переводе на русский язык. И президент Ирана почему-то написал, что он считает жителей Африки трудолюбивыми, талантливыми и способными людьми. После жизни в Америке считаете ли вы так же?
Г.Ш.: Сейчас в Америке число читателей становится все меньше и меньше. И все мы, как вы сказали, становимся «неграми» в вашем понимании. Каждый год число американцев, читающих литературу, уменьшается где-то на 1%. При этом, как ни странно, почти все американцы хотят написать свой большой роман. 80% моих сограждан считают, они очень хорошо умеют писать и с удовольствием напишут крупное произведение, но мало кто из них увлекается чтением. Так что мы действительно переживаем большой кризис литературы. Молодых людей, в основном, интересуют компьютерные игры. В своей практике преподавания в университете я встречался со студентами, которые не знали, кто такой Чарльз Диккенс. Для меня очень странно, что даже в самых хороших университетах Америки люди не образованы в литературе. И, главное, им она совершенно не интересна.
<Звонок из Москвы>: Чьим писателем себя считает Гарри Штейнгарт? Уехав из Советского Союза еще мальчишкой, вряд ли он может считать себя советским или русским писателем. Стал ли он американским писателем, или он человек мира?
Г.Ш.: Да, я бы назвал себя человеком мира. Конечно, я не русский писатель. Я бы не сказал, что я - еврейский писатель, хоть и пишу на еврейские темы. Американский ли я писатель – это хороший вопрос… Разъезжая по Америке в последний месяц, я чувствую, что мне не понять до конца эту страну. Я себя здесь не чувствую полноценным американцем. Скорее всего, я – гражданин Нью-Йорка. Это город, который я понимаю, я понимаю людей, которые живут в Нью-Йорке, и этот город – моя страна. К сожалению, Нью-Йорк не выдает паспортов, так что паспорт у меня американский. Когда я посещаю, скажем, Техас, я чувствую, будто попал в другую страну.
После выборов 2004 года Америка разделилась на две части. Здесь есть «красные» штаты в центре страны и «синие» штаты на Восточном и Западном побережьях. Последние считаются более левыми, там люди еще не потеряли интереса к литературе. «Красные» же штаты более религиозны. Они мне напоминают мусульманские страны, несмотря на то, что там живут христиане. После выборов Буша некоторые из нас хотели, чтобы «синие» штаты присоединились к Канаде и создали бы некое Канадо-Американское государство. Хорошая затея.
«Г.А.»: Для кого вы пишете? Где ваш читатель?
Г.Ш.: Для себя. Я всегда писал только для себя. Я писал в стол и никогда не думал, что кто-то опубликует мои романы. Для меня это не имело большого значения. Я всегда думал, что стану, может быть, архитектором. Родители, в свою очередь, все время хотели, чтобы я стал адвокатом или доктором. Но однажды мой профессор в университете заметил, что я пишу, на его взгляд, довольно интересно и предложил послать мои роман своему редактору. Через несколько недель я встретился с редактором, который сообщил мне, что хочет напечатать мою работу. Так что, с одной стороны, как видите, мне очень повезло. С другой, мне нравилось, когда я писал в стол и не надо было думать ни о чем, а только заниматься своим делом.
«Г.А.»: Журнал «Publishers Weekly» в отзыве на «Абсурдистан» писал: «В откровенной беспощадной сатире Штейнгарт изображает американскую мечту, преломленную через условия народившихся жаждущих демократий, и охватывает все - от извращенного кумовством капитализма до смешения и взаимопроникновения культур. Это возвышает статус американских ценностей за пределами страны». Вы согласны с таким выводом? Может быть, наоборот, вся фабула и поведение ваших персонажей развенчивают американскую мечту и американские идеалы? Взять, например, сотрудников американского посольства в Абсурдистане - Джоша Вайнера, который вместе с Мишей учился в колледже, - или менеджера гостиницы «Хайят» в абсурдийской столице, калифорнийца Лэрри. Куда подевались их американские мечты и идеалы?
Г.Ш.: Приехав в Америку, я стал рьяным американским патриотом, несмотря на то, что нас, русских малышей, многие ненавидели. Когда я жил в России, я очень любил Ленина. Я жил на Московском проспекте в Ленинграде, и неподалеку от нас была громадная статуя Ленина. Пожив в Америке, я стал обожать Рейгана. Я молился на него, запоминал его речи. И у меня была большая американская мечта: большой дом, усадьба и все такое прочее. Но в последние годы жизни в этой стране мне стало казаться, что американская мечта тоже распадается, что люди меньше верят в нее.
Все чаще происходит вторжение государства в личную жизнь – прослушивание телефонных разговоров и подобное. Люди этого не ожидали. И, главное, многие из нас не чувствуют, что это наше государство, наша администрация. Наши идеалы совершенно другие. Особенно живущие на Восточном и Западном побережьях в так называемых либеральных городах все меньше ощущают себя гражданами данной страны. Эту страну я часто не узнаю, особенно, когда выезжаю из Нью-Йорка.
<Звонок из Германии>: Как вы полагаете, почему русские, переехавшие жить в Европу, сохраняют сильный патриотизм, постоянно живут интересами России и не перестают ощущать принадлежность к той стране, из которой они уехали во времена Советского Союза?
Г.Ш.: Мне кажется, в Европе эмигрантам намного сложнее адаптироваться. Трудно сказать, приехав в страну: «Я – итальянец или я – немец». К тому же европейские страны не приветствуют иммигрантов, как Америка. Америка сознает, что приток новой силы и новой крови важен для страны с экономической точки зрения. Поэтому, переехав в Америку, я лишь в самом начале чувствовал себя как русский. Позже человек забывает об этом, потому что в Америке большинство населения приехало из какой-то другой страны. И в этом основная разница. Америка – новая родина иммигрантов.
«Г.А.»: Почему из сотен американских фирм, работающих в странах Центральной Азии и Кавказа, вы выбрали объектом вашего сарказма в книге «Абсурдистан» «Халлибертон», назвав ее «Галлибертон», и даже прошлись по бывшему главе этой компании, ныне вице-президенту США Дику Чейни?
Г.Ш.: Да, я, конечно, не оригинален. Все сейчас издеваются над «Халлибертоном». Это очень смешная или, если хотите, трагическая компания. Когда я разъезжал по Азербайджану, я повсюду встречал ее работников. Я видел, как местные проститутки бегали за ними с криком: «Галлибертон приехал!» Однажды одна работница коммерческого секса и меня приняла за служащего «Халлибертона» и была очень разочарована, узнав, что я русский писатель, заявив тут же, что ненавидит русских. Я написал об этом в книге.
«Г.А.»: Честно говоря, мне порой было не смешно читать вашу книгу. Например, когда Миша убегает с набережной, спасаясь от приставаний женщины, готовой продать себя и свою пятилетнюю дочь за 50 долларов. В 2002 году, вскоре после публикации книги, в «Нью-Йорк таймс» было опубликовано ваше интервью, где вы упомянули аналогичный случай, который произошел с вами в Баку. Можно ли сказать, что книга автобиографичная?
Г.Ш.: Она была бы автобиографичной, если бы я весил полтораста кило… Но описанное мной на самом деле произошло. И это, наверное, был самый грустный момент в моей жизни. В начале, когда я встретил эту женщину на берегу, она мне показалось достаточно культурной. Но потом она заговорила о продаже дочки, после чего мне стало отвратительно на душе. Я вернулся в гостиницу и чуть не заплакал. И тогда же решил, что про это надо написать. Правда, я сомневался, стоит ли это делать. Как можно писать сатиру о такой трагедии? Я пока не нашел ответа, но знаю, что следующая книга не будет написана в сатирическом тоне. Она также будет не про Россию, а про Америку.
«Г.А.»: Нелепый конфликт выдуманных народов, сева и свани, доведенное до абсурда вмешательство России в дела Абсурдистана – от предложений посредничества в мирных конфликтах до угрозы бомбардировок обеих сторон конфликта… Что породило эти чудовища, покинутые разумом?
Г.Ш.: У меня много друзей из бывшей Югославии, и мы с ними все время обсуждаем конфликты в странах этого региона - в Боснии, Сербии, Хорватии. Я очень хочу посетить Сараево, Белград. Меня всегда интересовали случаи вмешательства России во внутренние дела этих стран. Это напоминает мне Америку, которая также постоянно вмешивается в страны своей сферы влияния. Россия – тоталитарное государство. Америка - не тоталитарное, а некомпетентное государство. Поэтому я внимательно слежу за процессом и результатами вмешательств этих стран в международные вопросы. Но эти проблемы не являются сутью моего романа. Меня это интересует, в первую очередь, потому что я жил в этих странах.
<Звонок из Швеции>: Вы когда-либо черпали материал для своих книг из первоисточников, например, от полицейских? Предлагали ли вам писать сценарий для таких сериалов, как «Закон и порядок», которые сейчас показывают здесь, в Швеции? И каково ваше отношение к шведским писателям-детективщикам?
Г.Ш.: Мне не довелось познакомиться с работами шведских писателей, авторов детективных романов. Большая проблема в Америке заключается в том, что очень мало произведений переводятся на английский язык. Например, в Италии и Франции 60-70% литературной продукции -- переводы. В Америке – всего 3%. Результатом этой ужасной ситуации является то, что в Америке люди знают очень мало о других странах, о литературе других стран.
Я не пишу детективов. Но, если бы занялся этим жанром, то обязательно старался бы черпать информацию из первоисточников. У меня есть друг, который работает в ЦРУ, так что я бы с ним непременно связался.
«Г.А.»: А Голливуд? Вам предлагали писать сценарии?
Г.Ш.: Нет, сценарий писать не предлагали, но они хотят поставить фильм по моей первой книге «Записки русского дебютанта». Над этим сейчас работает одна компания. Я также слышал, что интерес есть и к моей второй книге: Леонардо ди Каприо сейчас читает ее, он заинтересован в русской теме. Я не думаю, однако, что он будет играть какую-нибудь роль.
<Звонок из Германии>: В первую очередь, я хотел бы поделиться одним наблюдением. Мне очень интересно было бы узнать, как с этим обстоит дело в Америке. Я заметил, что эмиграция после 1992 года более либерально и с большим пониманием относится к России, чем те, кто покинул страну до развала Советского Союза. И мне кажется, что объяснением этому может быть то, что эмигранты до 1992 года должны были убедить самих себя в том, что они поступили правильно. В то время как более поздней эмиграции уже не надо было ничего доказывать, они имеют близкий и регулярный контакт со своими родственниками и друзьями. Это не та эмиграция, которая уезжала насовсем.
Г.Ш.: Да, несомненно, это совершенно другая эмиграция, поскольку, когда мы уехали из России, родители думали, что они никогда не вернутся. Для моей мамы это была трагическая ситуация, потому что ее мать, которая была очень больна, осталась в России и умерла несколько лет спустя после того, как мы эмигрировали. Моя мать даже не смогла приехать на похороны. Сейчас же – совершенно другое дело. Я могу, хоть завтра вернуться в Москву. Так что я соглашусь: и эмиграция другая, и связь с Россией совершенно иная.
«Г.А.»: А после выхода «Абсурдистана» вы поедете в Азербайджан?
ГШ: Скорее всего, нет. Могу признаться, что немного боюсь. Сейчас один журнал предложил мне поехать в Туркменистан, поэтому я буду одним из немногих американцев, посетивших Туркменбаши.
<Звонок из Москвы>: Вы упоминали, что события 11 сентября перевернули не только Америку, но и весь мир. Реакция, конечно, была разная в мусульманском мире и в других странах. Как жизнь после 11 сентября отразилась на жизни ваших героев и вас самого?
Г.Ш.: Я жил в нескольких кварталах от Всемирного торгового центра и видел все своими глазами. Конечно, мы пережили огромный шок. Мы пребывали в депрессии на протяжении года, полутора лет. Но Нью-Йорк – необычный город. Он – очень коммерческий город, который каждый год принимает около полмиллиона новых жителей. Люди, не сказать, что совсем, но постепенно забывают те события. Они занимаются своими делами, у каждого есть своя семья. На данный момент их больше интересует, чем занимается американское правительство в Иране, Ираке, Афганистане.
За прошедшие несколько лет вышли 3-4 романа, посвященных теме 11 сентября. Рецензии на них были ужасные, все говорили, что еще не время писать об этой катастрофе. То же случилось после Холокоста, когда некоторые поэты сказали, что еще 40-50 лет не будут писать на эту тему. Но я сам считаю, что пришла пора писать о событиях 11 сентября.
«Г.А.»: «Нью-Йорк таймс» в отзыве на «Абсурдистан» пишет, что в отличие от «Записок», где блистательно и метко, по выражению газеты, даны описания двух культур, русской и американской, в вашей новой книге нет четкой ясности и захватывающего сюжета, связанного с глобализацией, строительством демократии и гражданскими войнами. Что вы ответите на эту критику?
Г.Ш.: Можно сказать, эта тема слишком широка, и я не на сто процентов вник в нее. Но в других рецензиях было отмечено, что я довольно ясно вижу, например, ситуацию с коррупцией, ситуацию с американскими компаниями типа «Халлибертон», и как они связаны с американской политикой, с Диком Чейни, с религией и нефтью – все это смешано в одном котле в американском политическом мире.
<Звонок из Минска>: Я верю в Бога и я могу сказать, что Буш – это мой президент. Я не могу сказать то же о Лукашенко, несмотря на то, что он тоже верит в Бога. В период президентской избирательной компании в Беларуси показывались телевизионные многосерийные пасквили про Америку, где страна была изображена как империя зла. Там приводились факты о том, что в Америке существуют масонские ложи, что все президенты, включая и нынешнего, - масоны. Известная рок-группа «Kiss» переводилась как «Kings in service of Satan» - «Короли на службе у сатаны». Ситуация такая, что, действительно, не понятно, какая мечта у американского общества. Неужели только жажда наживы? С господином Бушем я не согласен по вопросам, связанным с экологией, но я абсолютно поддерживаю его отношение к терроризму и гомосексуалистам.
Г.Ш.: На меня очень подействовала ситуация в России, когда на днях разогнали гей-парад в Москве. Могу с уверенностью сказать, что такого бы не произошло в Америке, несмотря на все социальные трудности, с которыми страна сейчас сталкивается. Здесь нет такого расизма, как на улицах Санкт-Петербурга и других городов, где совершенно не исключено нападение на восьмилетнюю девочку только потому, что в ней есть африканская кровь. То, что происходит сейчас в России и в Беларуси, меня пугает.
«Г.А.»: После 333 страниц вашей книги и безуспешных попыток Миши Вайнберга попасть в Америку, включая попытку покупки бельгийского паспорта, вы бросаете его на произвол судьбы при переходе границы из Абсурдистана в неизвестную мусульманскую страну на побережье Каспийского моря, о которой можно только догадываться. Что остается думать читателю? Где сейчас ваш Миша?
Г.Ш.: Могу сказать, что мой Миша сейчас хорошо питается, с большим вкусом. Мише, как и многим, сейчас нелегко жить. ХХI век будет очень коварным. Миша всегда будет мечтать о Нью-Йорке. Но он туда не попадет, как и многие из нас.
Нью-Йорк меняется. Когда-то это был город, где жили художники, самые выдающиеся писатели американской литературы. Сейчас же Манхэттен становится островом миллионеров. Для того, чтобы позволить себе там хотя бы маленькую квартиру, нужно иметь по меньшей мере миллион долларов. И мне очень жаль, что город превращается в Гонконг или другой бизнес-центр. Когда-то Нью-Йорк был не только экономической, но и культурной столицей мира. Мне кажется, что нынешнее столетие для него будет нелегким.
«Г.А.»: Но у Миши нет проблем с деньгами после того, как он унаследовал целое состояние от своего отца. Он без труда может найти необходимый миллион. Почему же он все-таки не попадет в Нью-Йорк?
Г.Ш.: Я не считаю, что мои герои должны быть счастливы. Мой первый герой, Владимир Гиршкин, женился на американке и стал бухгалтером. Так что его судьба была довольно аховая. И мне кажется, что у Миши судьба будет еще капризнее. Он – неудачник, гротеск. Мне кажется, он скоро пострадает от инфаркта.
«Г.А.»: Вы сказали, что следующая ваша книга не будет сатирой. Планируете ли вы продолжить в каком-то другом жанре похождения своих героев или у вас толпятся новые, пока неизвестные читателю персонажи? Кто они?
Г.Ш.: У меня подруга из Кореи. И сейчас я очень интересуюсь иммигрантами из Кореи, в особенности, их религией. Сначала они были буддисты, но позже почти половина населения перешли в христианство, похожее на то, в которое верит Буш. Центр этой конфессии находится в Лос-Анджелесе, где расположены огромные церкви, сравнимые с собором Святого Петра в Риме. Я хотел бы пожить в том окружении и написать роман в точки зрения маленькой девочки, которая родилась в Сеуле.
<Звонок из Львова>: Будут ли у вас библейские сюжеты?
Г.Ш.: Пока, думаю, нет. Я перечитываю Библию. Она мне очень интересна, но не думаю, что от меня стоит ждать библейских сюжетов.
Вела передачу Инна Дубинская
