Выступая перед представителями дипломатического корпуса России, президент Путин заявил о необходимости корректировки практически всех направлений российской внешней политики. В частности, он считает, что отношения со всеми странами СНГ должны строиться на рыночной основе. Кроме того, Россия не будет поддерживать в Совете Безопасности ООН введение санкций против Ирана.
Москва намерена продолжать выполнение миротворческой миссии, сказал Путин, «несмотря на откровенные провокации, с которыми мы так часто сталкиваемся». Некоторые внешнеполитические обозреватели расценили это как отказ выводить свои войска из Приднестровья и Южной Осетии.
Прозвучали также фразы о том, что Россия будет активно участвовать в ближневосточном урегулировании, укреплять сотрудничество с Китаем и выстраивать отношения с США на условиях равноправия. Владимир Путин отверг обвинения в неоимперских амбициях России и в попытках проводить политику энергетического шантажа, добавив, что не все были готовы к тому, что Россия так быстро окрепнет и станет все громче заявлять о своем видении международных проблем.
Речь президента страны перед сотрудниками внешнеполитического ведомства уже дала повод говорить о том, что Владимир Путин готов перейти к широкомасштабной конфронтации с Западом практически по всем важным проблемам. Так ли это на самом деле?
«Основной акцент можно сделать на высказанной Путиным позиции «Мы ни в каких «священных союзах» участвовать не будем и никакая конфронтация нам не нужна», – комментирует президент фонда «Республика», член совета по внешней и оборонной политике Российской Федерации Сергей Цыпляев. – Если перевести этот пассаж на язык практических действий, то можно сказать следующее. И в целом в России, и в МИДе идет вечная битва западников со славянофилами (в значительной степени эти славянофилы стали восточниками). И надо сказать, что каждая из этих частей пытается в силу своей профессиональной подготовки свести дело к тому, что мы должны войти в какой-то клуб. Одни говорят: «Давайте войдем в клуб цивилизованных и там растворимся», другие говорят «Войдем в евразийское пространство и там растворимся». И в общем эти метания между Западом и Востоком достаточно характерны для российской внешней политики».
Однако, несмотря на декларацию о неучастии ни в каких союзах, Россия сама подобные союзы создает, и даже претендует на первенство в них. В данном случае имеются в виду Шанхайская организация сотрудничества, Организация договора о коллективной безопасности, и ЕврАзЭс. Таким образом, все-таки можно говорить об очевидном перенесении внешнеполитических приоритетов Москвы с Запада на Восток.
Правда, и здесь не все так просто. В ШОС тон явно задает Китай, а в ЕврАзЭс на лавры как минимум сопредседателя претендует Казахстан. Не получился и так называемый «проект РИКИ» в составе России, Индии, Китая и Ирана, поскольку у Индии довольно неоднозначные отношения и с Китаем, и с мусульманским миром, и, кроме того, она явно не собирается участвовать в антизападных проектах.
Остается политика «опоры на собственные силы». Сергей Цыпляев поясняет: «Мы заявляем, что стали сильными, накопили экономические возможности на нефтяном и газовом развитии и хотим играть серьезную роль. Здесь главное – не переоценить свои возможности: мы уже один раз «поиграли» серьезную роль и истратили на эту роль весь свой нефтяной и газовый потенциал того времени (во времена Брежнева), и в результате в какой-то момент оказались в очень тяжелом положении».
«Но идея здесь – это равноудаленность от остальных полюсов силы, – продолжает он. – И, может быть, на какой-то этап эта идея не такая плохая. Если вернуться чуть раньше и посмотреть на наши координационные представления, мы видим: Советский Союз, Россия – в одном состоянии, что мы должны кого-то организовать, кого-то возглавить, чтобы у нас был обязательно блок наших преданных друзей и вассалов, и чтобы этот блок обязательно занимался тем, что “запускал ежа в штаны” Соединенным Штатам».
«И вторая вещь, в которой надо тоже отдавать себе отчет, – что быть самостоятельным игроком непросто, – говорит Сергей Цыпляев. – Это дорого, это сложно и это требует определенных усилий. Это не просто роль сидящего на горе и наблюдающего, как в долине сражаются тигры».
Выступление Владимира Путина прозвучало сразу после сообщения о гибели российских дипломатов в Ираке от рук террористов, связанных с «Аль-Кайдой». Характерно, что из уст многих российских политиков в этой связи прозвучали обвинения в адрес США и их союзников в неумении наладить безопасность дипломатов в оккупированной стране. Между тем известно, что Россия обращалась за помощью к Ирану в деле освобождения заложников. Но Тегеран не смог или по каким-либо причинам не захотел выполнить просьбу страны, гарантирующей ему свою поддержку в Совете Безопасности ООН. Однако никаких упреков в адрес режима Ахмадинежада со стороны российской правящей элиты не прозвучало. Все это не слишком вяжется с принципом «равноудаленности».
